— Завис, собака, — беспомощно сказала я.

Вампир вздохнул, хотя это было для его племени нехарактерно. Насколько мне известно, вампиры не имеют потребности в дыхании. Видимо, остались рудиментарные рефлексы после инициации…

Дарья, моя завзятая материалистка, завороженно вглядывалась вместе со мной в глубину кристалла. Хмурила бровки и грызла ногти (когда же я отучу ее от этой привычки!). А потом, когда я отодвинула бесполезный магический предмет, вдруг воскликнула:

— Я вспомнила!

Мы так и подскочили.

— Давай, колись, дочура, — задушевно предложила я.

Дарья еще интенсивнее принялась за ногти.

— Я даже не знаю, как об этом сказать. Вы смеяться будете. Скажете, ерунду всякую несешь.

— Не тяни.

— Да. — Дашка с треском отгрызла ноготь на правом мизинце и принялась рассказывать: — Дело в том, что как раз два дня назад я видела как бы сон…

— Как бы?!

— Не знаю, что это было. Со мной раньше такого не случалось. Наверное, от жары и оттого, что я все время думала о свиданиях Машки с… ним. Я же за нее волновалась! И поверить не могла, что на самом деле существует всякое такое. Учтите, я и сейчас не верю.

— Ладно, ты ближе к сути, как говорил твой любимый Гегель.

— Я сидела на балконе, читала «Толкование сновидений» Фрейда. Маша как раз ушла на свидание…

— В котором это было часу?

— Где-то около шести вечера, я еще подумала: охота Машке бродить в такую жару, ведь даже вечером жуткое пекло. Вот. И я сидела, читала, а потом, наверное, задремала. Потому что увидела, как Маша идет на кладбище, то самое, которое было в кристалле. И кругом темно, холодно… А потом я увидела большой склеп, как в ужастиках показывают. Возле входа стоят два каменных ангела и пальцы прижали к губам: ч-ш-ш! А над дверью герб какой-то висит, почерневший. Машка открыла дверь и вошла в склеп. Там, посередине, на постаменте, стоит гроб без крышки. И Машка в него ложится…

— И крышка закрывается, — закончила я. — Перегрелась ты на солнце, доченька. И Фрейда тебе еще читать рановато.

— Мам, вот ты ехидничаешь, а я знаешь как кричала от страха! И проснулась.

— Что ж, значит, ты у нас сновидица. А может, ясновидящая?

— Не знаю, — с отчаянием в голосе ответила Дарья. — Только это кладбище я видела в твоем кристалле.

Я задумалась.

— Нет. Это нереально. Чтобы Маша пошла на кладбище?! Ложиться в гроб? Но даже если мы допустим, что твой сон был вещим и с Машей все подобным образом произошло, где мы отыщем то кладбище и тот самый склеп?

— Даша, а вы не разобрали надпись на том гербе? — неожиданно подал реплику вампир.

— Нет… Там не по-русски было написано. Правда, одно слово, кажется, помню. «Astra».

Вампир резко встал с облюбованного им подоконника.

— Я знаю, где находится этот склеп, — сказал он.

…Давненько я не бывала на кладбищах.

А точнее сказать, я их принципиально избегаю.

Из моих родственников и друзей туда никто пока, благодарение небесам, не переселился. Поэтому у меня не было дорогих сердцу могил и я не принимала участия в траурных процессиях. Мое Ремесло, конечно, обязывало меня посещать кладбища, если б была нужда в таких ингредиентах для ворожбы, как кости мертвецов, земля с могил (некоторые дилетантки считают, что с ее помощью отлично наводится порча) и раскормленные кладбищенские черви.

Словом, кладбища — это не моя стихия.

Особенно такие старые и заброшенные.

Даже при дневном свете кладбище выглядело зловеще. За покосившейся, кое-где обмотанной ржавой колючей проволокой оградой кустилась дурман-трава и волчья ягода. За широкими стволами деревьев не видно было могил.

Вампир, шедший впереди нашего разыскного отряда, неожиданно ринулся в самую гущу зарослей глухой крапивы.

— Тут в ограде есть дырка, — сообщил он. — Лезьте.

Мы, разумеется, полезли.

…И по другую сторону ограды кладбище выглядело не лучше. Скорее, наоборот.

— Мерзость запустения! — высказалась моя многознающая дочь, выдирая репьи из челки.

— Не кидайся цитатами, — привычно одернула я ее.

Авдей посмотрел на нас с сожалением:

— Вы и здесь будете ссориться? Другого времени и места не нашли?

Вампир Кадушкин, опередивший нас на десяток шагов, терпеливо ждал, опершись о покосившийся гранитный обелиск.

— Нам туда, — указал он в сторону непроходимой чащобы из деревьев и могильных оградок.

За те полчаса, что мы угробили на блуждание по упомянутой чащобе, я натерла ногу, Авдей потерял запонку (золотую, с монограммой), а Дашка утратила весь свой бойцовский пыл и пугливо жалась ко мне при каждом шорохе. Мне был понятен ее страх. Солнечный день сменился каким-то серым, тоскливым сумраком, на лица нам липла паутина, и вдобавок ко всему становилось зябко. Один Кадушкин шагал впереди как ни в чем не бывало. Вампиры — они к кладбищенской экзотике привычные.

Однако когда перед нами неровной глыбой черного мрамора воздвигся склеп, я поняла, что ирония моя неуместна.