– Неувязочка, – криво усмехнулся Сид. – Окна на зиму заклеили. Мы с Кирой с трудом открыли балконную дверь. Я не мог войти в ваш кабинет через окно.

– Окна заклеены только в каминном зале, – парировал Грушин. – А я, признаться, люблю выйти на балкон, подышать свежим воздухом. Люблю золотую осень. А сентябрь так просто обожаю! Поэтому, Сидор, твое алиби с треском провалилось. Балконная дверь в моем кабинете легко открывается снаружи, можно пойти и проверить. Ну что, Сидор? Мне проделать твой путь? Перелезть на другой балкон и обратно?

– Меня зовут Сид, – отчеканил стриптизер, и его маленькие, близко посаженные глазки вновь злобно сверкнули.

«Орангутанг! – невольно поежилась Инга. – Животное!» Раньше она никогда не видела Сида без очков с затемненными стеклами.

– Что касается Валентина, – продолжал Грушин. – Тут все очевидно. Пошел делать признание, узнал, какой срок ему светит, что условным наказанием не отделаться, и, чтобы тайна ушла в могилу, следователя прирезал.

– Чушь! – заорал бледный от волнения Валентин Борисюк. – Я понимаю: на меня легче всего спихнуть! Сам вызвался! Но я не убийца! Не убийца!!

При этих словах Грушин вдруг расхохотался. Валентин тут же осекся.

– Остались мы с Ингой, – напомнил Артем. – Ну что ж ты замолчал?

– А с вами тоже все понятно. Инга знала о тайной лестнице, потому что пользовалась ею неоднократно. А ты… Ты мог узнать об этом от нее.

– Я ему ничего не говорила! – вскинулась та.

– А кто тебе поверит?

– Когда я осталась здесь одна и подошла к буфету… – сказала вдруг Кира, – то обратила внимание, что ножа там нет. Пистолет на месте, а ножа нет.

– Я его не брал, – слишком поспешно заявил Валентин Борисюк.

– Что ж ты так долго торчал у буфета! – заметила Инга. – Артему стало плохо, и мы отвлеклись. У тебя был момент.

– Ты сама там стояла, – напомнила Кира. – Мы обсуждали, как выйти из дома, и у тебя тоже был шанс.

– Короче, все могли. Кроме меня, – подвел итог Грушин.

– Ай Даня, ай молодец! – хлопнул в ладоши Артем. – Но ведь дом-то с секретом! Быть может, не с одним? Признайся, где еще есть тайная лестница? А тайная дверь? Или потолок в кабинете опускается? А? Ты же выдумщик!

– А нож? – напомнил Грушин.

– Ну для такого фокусника, как ты, это задачка плевая! Может, у тебя два таких ножа?

– Это легко проверить, – усмехнулся Грушин.

– Как? – хором спросили гости.

– Если в груди очередного трупа будет торчать точно такой же кинжал…

Что тут началось! Гости заволновались. Все категорически отрицали свою причастность к убийству следователя и возможность появления нового трупа.

– Спокойно, господа. Спокойно. Следователя позвал я. И мне-то уж точно не было резона его убивать. Зачем?

– А зачем ты устроил это шоу? – со злостью спросил Артем. – Зачем собрал нас? Нормальному человеку такое в голову не придет! А у сумасшедших, как известно, нет логики! Короче, я требую, чтобы, во-первых, включили свет. Это уже не смешно. Во-вторых, чтобы к приезду полиции убийца был найден. Пока он не признается или не будет стопроцентных доказательств, кто это сделал, из дома никто не уйдет. Все.

– Насчет света согласна, – поддержала его Прасковья Федоровна. – А насчет второго пункта. На рукоятке ваши отпечатки пальцев, вы и отдувайтесь. Мы с Сидом здесь ни при чем.

– А за меня ты заступиться не хочешь? – тихо спросила Кира.

– Ну ты-то не могла его убить. Ты была здесь…

В этот момент Грушин легко поднялся и подошел к стене между кабинетом и каминным залом. Там стоял стеллаж с книгами. Пошарив рукой, хозяин дома незаметно надавил на какой-то рычаг, и стеллаж поехал в сторону.

Взорам гостей предстал кабинет, где все так же мерцал трехрогий подсвечник, распространяя запах розового жасмина, а в кресле сидел мертвый следователь Колыванов. От неожиданности Прасковья Федоровна ахнула. Инга позеленела, пробормотав:

– Господи, меня сейчас вырвет.

– Прекрати немедленно, Грушин! – выкрикнул Артем.

– Фальшивка, – спокойно заметил хозяин дома. – Имитация книжного стеллажа. Сделано на совесть. Я любил, поработав у себя в кабинете, зайти потом сюда, посидеть в темноте, посмотреть на огонь в камине. Но так, чтобы об этом никто не знал…

– Зачем? – несколько рассеянно спросил Артем.

– В детстве мне не хватало одиночества. Впрочем, ты об этом знаешь. Вспомни общагу. Мы столько ночей душу друг другу изливали… Эх, Тема!