— Неужели непонятно? Чтобы мне досадить.

— Приятель, откуда такая уверенность?

— Можешь мне поверить! Уж я-то хорошо знаю Шейлу!

— Знаешь, что я тебе скажу? Ты ее все еще любишь, — заключил Стэнли. — Так-то, мой юный друг!

— Я? Нет, это просто смешно! — фыркнул Артур. — Надо же такое ляпнуть....

— Смейся-смейся... Но самое смешное не в этом.

— А в чем? — полюбопытствовал Артур и тут же пожалел об этом.

— Самое смешное в том, что ты и сам это знаешь, — изрек с глубокомысленным видом Стэнли. — Только не хочешь самому себе признаться.

— Иными словами, я как алкоголик, который никак не может бросить пить? — попробовал отшутиться Артур.

— Можно и так сказать. — И Стэнли с дурашливым видом приподнял свой стакан с недопитым пивом и произнес: — Выпьем за жен. Бывших, настоящих и будущих!

— Артур не может пережить, что контракт достался мне, — говорила Шейла.

— А ты и рада, что ему так досадила, да? — подколола ее Аманда.

— Вовсе нет! — слишком быстро возразила Шейла. — Честно говоря, мне это совершенно безразлично.

— Детка, не темни ты хотя бы со мной!

— Я серьезно, — стояла на своем Шейла. — Мне все равно, что он обо мне думает.

— Да ну? Так я и поверила!

— Я точно знаю: он считает, что я взялась за книгу ему назло.

— Почему ты так в этом уверена? — удивилась Аманда.

— Потому что я его слишком хорошо знаю!

— Шейла, ты все еще его любишь, — тоном, не терпящим возражений, заявила Аманда.

— Не смеши меня! — Шейла чуть не поперхнулась минеральной водой.

— Можешь пылить сколько угодно, но я остаюсь при своем мнении: ты до сих пор влюблена в Артура как кошка.

— Аманда, у тебя больное воображение — только и всего.

Шейла припарковала машину у здания суда, вылезла и не столько увидела, сколько кожей почувствовала, что к ней на всех парах приближается Артур.

— Ну ты и штучка! — выпалил он вместо приветствия и, прищурив глаза, вперил в нее гневный взгляд. — А еще смеешь называть меня коршуном!

— Добрый день, Артур! — с невозмутимым видом проговорила она. — Никак не возьму в толк, какие у тебя могут быть претензии? Я всего лишь выполняю свою работу.

— Вот как? — хмыкнул он. — Какую же из двух?

— А тебя, Арти, судя по всему, это и впрямь уязвляет!

— Что меня уязвляет? — насторожился Артур. — Хотелось бы поконкретнее.

— Пожалуйста! Тебя уязвляет то, что я работаю над книгой.

— Не обольщайся, детка! — хохотнул он. — Скромнее нужно быть.

— А ты, Артур, не будь ханжой! — парировала Шейла. — И не надо валить с больной головы на здоровую.

Артур поморщился как от зубной боли и спросил:

— На что ты намекаешь?

— Намекаю?! — усмехнулась Шейла. — Хорошо. Скажу прямым текстом. Ты, Арти, всегда очень болезненно относился к моим успехам.

— Чушь собачья! — огрызнулся он. — Да я сам советовал тебе засесть за роман! Забыла? Короткая же у тебя память!

— Отчего же? Напротив, к сожалению, я все помню.

— Тогда ответь, почему я это делал?

— Почему? Да потому что с самого начала знал: мою книгу никто брать не станет и никаких денег я на этом не заработаю!

Артур расхохотался.

— Радость моя, ты явно переутомилась, вот что я тебе скажу! И в результате у тебя развился маниакальный психоз. Береги себя, детка! — Не дав ей опомниться, он поцеловал ее в щеку, резко повернулся и ушел.

Шейла оторопело глядела ему в спину. Внезапно с пугающей ясностью ей вспомнилось, как и когда он целовал ее по-настоящему в последний раз, и почему-то вдруг захотелось плакать.

Когда Артуру позвонил Пол Мортимер Сторнуэй, прокурор по делу Стентона, он не слишком удивился. Сторнуэй выступал прокурором с самого первого дня этого нашумевшего дела, и в городе давно ходили слухи, что ему якобы предложили по окончании процесса опубликовать книгу. По телефону Сторнуэй был предельно краток: пригласил зайти к нему и, обговорив день и час, повесил трубку.

— Я решил взяться за книгу о деле Стентона, — заявил он с ходу, как только Артур вошел к нему в кабинет.

— Да что вы говорите! — не без сарказма протянул Артур и изобразил на лице крайнюю заинтересованность. — Я весь внимание.

— Значит, вы уже в курсе...

— И, боюсь, не я один! По-моему, мистер Сторнуэй, это давно уже ни для кого не секрет.

— Сначала я отказывался, — продолжал Сторнуэй. — Мне казалось, это может выглядеть как некое нарушение профессиональной этики. И вообще, некоторым образом противоречит моему официальному статусу, знаете ли... Так что первое предложение я отклонил. Без колебаний. — Он помолчал и выровнял на столе стопку файлов. — А потом я получил другое, которое показалось мне столь... столь заманчивым, что я не мог не задуматься.