«Русские разобщены, — думал Руслан, стоя ночью „на тумбочке" под храп сокурсников. — Сами они считают себя нацией коллективистов, но в этом их великое заблуждение. Больших индивидуалистов в мире не найдешь. Всё тащат в дом. Кроме своего дома, ничего не видят и не хотят видеть. Рядом будут резать их соседа, отвернутся и пройдут мимо.

Но нация не может существовать без объединяющей идеи — иначе это не нация, а банда. Что же делает русских русскими? Православие? Нет. Их православие — показуха, истинно верующих мало, да и они слабо разбираются в религии, которую сами проповедуют. Национальная идея? Даже не смешно. Если бы у русских была национальная идея, они меня бы и на порог не пустили. Марксизм-ленинизм? Пустая болтовня, в которую давно никто не верит…

Вот и получается: единственное, что способно сплотить русских, — это страх. Только страх заставляет их действовать заодно. И страх этот должен превосходить все возможные пределы. Только тогда русские начинают действовать как единое целое, как один организм, способный своротить горы. И тот правитель, который понимает это, становится по-настоящему великим правителем России. Иван Грозный, не разбиравший ни бояр, ни холопов, отправляя их тысячами на плаху. Петр Первый, заморивший пятую часть населения собственной страны. Иосиф Сталин, сгноивший на стройках коммунизма миллионы. Только страх сплачивает русских. А больше они ничего не имеют за душой».

Для молодого человека, да еще отличника военной и политической подготовки, рассуждения весьма необыкновенные, не правда ли? Но Рашидов и сам был необыкновенным человеком.

Но как бы ни относился он к русским, именно они подарили ему небо. Прошло время, сотни часов изнурительных тренировок на тренажере, и вот по полосе разгоняется «МиГ-15УТИ» с инструктором за штурвалом, земля вдруг проваливается куда-то вниз, перегрузка вдавливает Руслана в кресло, и вот он уже кричит от восторга, а в шлемофонах слышен голос инструктора: «Не шуми, курсант, КДП напугаешь».

Потом он летал много и часто. В одиночку и в спарке, на учебных «МиГах» и «Сухих», осваивая одну модификацию самолетов за другой; участвовал в учебных боях и отрабатывал «горку», «иммельман», «штопор», «боевой разворот». И на этом поприще он демонстрировал способности, намного превосходящие способности его сверстников.

Тогда с ним и познакомился Константин Громов, будущий командир воинской части 461-13 «бис». Встречались в столовой училища, в ленинской комнате, на комсомольских собраниях, где Рашидов, поддерживая свой имидж отличника политической подготовки, делал доклады о международном положении, на разборах тренировочных полетов — Рашидов для Громова был полубогом: лучшим пилотом училища и в то же время в доску своим собратом-курсантом.

Сам Руслан в те дни воспринимал свой успех как нечто само собой разумеющеюся. Лишь много позже он задумается, а почему, собственно, обыкновенный мальчик, не отмеченный никаким особым знаком при рождении (а на его родине придавали огромное значение разнообразным приметам), почему этот пастушок так легко впитал знания и умения, ничего общего не имеющие с его прежним опытом? В чем секрет? Руслан начнет вспоминать, перебирая одно за другим события своей жизни, но не сможет найти внятного ответа. Словно кто-то подсказывал ему готовые решения; они приходили из пустоты, из ниоткуда, а он оказался в достаточной степени сметливым, чтобы не отмахиваться от них. И только когда Рашидов увидит один необычный сон, который изменит его жизнь, всё встанет на свои места.

Закончив Ейское военное училище, Рашидов попросился в Афганистан. Он не хотел отсиживаться на каком-нибудь «мирном» аэродроме или летать на перехват разведсамолетов, которые, не будь дураки, чаще всего границы СССР не пересекают — новоиспеченного летчика тянуло в гущу боя, туда, где металл рвет на клочки металл, где смерть совсем рядом и где можно испытать себя на прочность, увидеть, чего ты стоишь на самом деле. Его просьбу удовлетворили не сразу. Сколь бы высокие показатели ни демонстрировал выпускник, «доводку» его умений обычно осуществляют в обычной воинской части под присмотром опытных пилотов. Поэтому целый год Рашидову пришлось тянуть лямку на дальневосточной границе, сопровождая американские «RC-135» и переругиваясь с их пилотами на ломаном английском. Но, в конце концов, неповоротливая бюрократическая машина Министерства обороны переварила в своих пыльных недрах его рапорт, и Рашидов получил «добро».

Его посадили на «Су-25», один из лучших по тем временам самолетов-штурмовиков. Осваивать его пришлось буквально на ходу, но Рашидов, будучи фанатиком своего дела, с этим быстро справился.

Эскадрилья «Су-25», в которой пришлось служить Рашидову, базировалась на границе между Узбекистаном и Афганистаном. Начиная с марта 1980 года эти штурмовики принимали самое активное участие в боевых операциях советских войск против моджахедов. Они прикрывали взлет и посадку военно-транспортных самолетов на афганские аэродромы, с воздуха минировали караванные тропы и перевалы, оказывали поддержку сухопутным войскам в бою и на марше. Они сделали много для того, чтобы увязшая в бесконечной и по большому счету бессмысленной войне армия с минимальными потерями в живой силе и технике выполняла приказы, изрекаемые кремлевскими старцами, и получили от солдат в память о своем позывном ласковое прозвище «Грачи [22] ».

Долгое время штурмовики «Су-25» оставались практически неуязвимыми для противника, но когда пакистанские друзья моджахедов начали поставлять последним переносные ЗРК [23] «Стингер», «Грачей» стали сбивать. Командование отреагировало немедленно: пилотам было запрещено опускаться ниже отметки в четыре с половиной километра. При этом значительно снизилась точность попаданий, и пилоты ворчали, но соглашались: потери «Грачей» к началу 87-го года составляли уже более двадцати машин.