— Как там… все?

— Что тебя интересует, дела или люди? — сухо поинтересовалась подруга, и Флоренс немедленно поняла, что есть какие-то новости о Нормане.

— И то и другое, — сказала она, сдерживая желание задать вопрос напрямую. — Ты не встречалась с Эвелин?

— С Эвелин? — Удивление Джудит было явно неподдельным. — Нет, не встречалась. А что, разве нужно было?

— Просто я подумала, что, может быть, она интересовалась, где я, — пробормотала Флоренс, чувствуя, как на глаза ее наворачиваются слезы. — Эвелин знает, что я не собираюсь возвращаться?

— Теперь уже знает.

Ответ прозвучал странно, но, может быть, она просто неправильно поняла подругу?

— Но мне показалось… ты сказала, что не виделась с ней.

— Я и не виделась, — ответила Джудит. — Зато виделся Таклтон.

— Норман! — Один звук его имени вызвал у нее прилив теплого чувства. — Так, значит, ты с ним виделась?

— Этого я тоже не сказала.

— Тогда как же?..

— Послушай, Фло, ты уверена в том, что это тебя интересует? По-моему, ты уехала только потому, что хотела порвать с ним. Зачем же тогда все время о нем спрашивать?

— А я тебя о нем и не спрашивала, — огрызнулась Флоренс.

— Так ли это?

— Во всяком случае, не спрашивала впрямую.

— Не впрямую… — Джудит фыркнула. — Ладно, так и быть, я тебе скажу. Он звонил мне на прошлой неделе.

— На прошлой неделе! — Только боязнь возможной ссоры удержала ее от того, чтобы спросить, почему подруга не сообщила об этом звонке немедленно. — И что ему было надо?

— А как ты думаешь? — спросила Джудит. — Не стоит говорить, что наша беседа не доставила ему удовольствия.

— Что ж, это хорошо, — сказала Флоренс, чувствуя себя несчастной.

— Ты действительно так думаешь?

— Разумеется, — подтвердила она, стараясь скрыть свое разочарование. — Просто не могу понять, как он решился на разговор с Эвелин.

— Хватит прикидываться, ты ведь хочешь узнать, о чем они говорили, не так ли? — язвительно сказала подруга. — Что ж, насколько я знаю, она рассказала ему о том, что ты нашла своего родного отца.

У Флоренс перехватило дыхание.

— Эвелин рассказала Норману об отце? Я этому не верю!

— Видишь ли, я лично ему ничего не рассказывала, но он откуда-то это знает. — Подруга хмыкнула. — Если тебя интересует мое мнение, Эвелин, узнав от него о твоем исчезновении, была просто в шоке и решила, что он и так все знает.

Флоренс облизала пересохшие губы.

— Так, значит, она дала ему адрес, который был на письмах?

— По-моему, нет, — не слишком уверенно ответила Джудит. — Иначе, зачем ему тогда было звонить мне?

— Что же делать, Джудит!

— Ты ведь не хочешь, чтобы я дала ему твой адрес?

— Нет! — Флоренс была в ужасе от одной мысли о том, что подруга может так думать.

— Ты в этом уверена?

— Конечно, уверена! — с негодованием воскликнула она. — Признаюсь, мне было интересно узнать о том… как он воспринял мой отъезд. Но сам поступок был абсолютно верен. — Флоренс помедлила. — Так ведь?

Помолчав, Джудит ответила почти устало:

— Полагаю, что да.

— Полагаешь?

— Послушай… — простонала подруга. — Я не выдаю себя за специалиста в области человеческих отношений. Слов нет, твой роман с Таклтоном зашел в тупик. Кроме того, в твоем теперешнем положении отъезд избавил от массы хлопот не только тебя саму, но и всех остальных. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю. Однако… — Она вздохнула. — Должна признаться, мне стало жаль Таклтона. Раньше я полагала, что, несмотря на всю искренность его огорчения твоим отъездом, в глубине души он чувствует облегчение. — Джудит помолчала. — Однако Норман не мог не знать, какому чертовскому риску подвергался, идя на контакт с твоей сестрой. Тем более что все мы знаем, до какой степени ей хочется втереться в доверие к Патриции.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила Флоренс.

— Не знаю. — Джудит опять вздохнула. — Я не знаю, что хочу этим сказать. Но как бы то ни было, тебе лучше держаться от всего этого подальше.

— Говорил ли он… о чем-нибудь еще?

— О чем именно?

— О письмах. — Флоренс жалела о том, что не может видеть лицо подруги. — Он был обеспокоен? Сердит? Что именно?

— Я бы сказала… что он ранен, — призналась Джудит, поворачивая нож в ране подруги. — Извини, Фло, но ты сама спросила.