Остановившись посреди холла, хмуро посмотрела на его широкую спину. Прищурилась. Значит, меня не было четыре месяца... Такс, а женщины тут, интересно мне знать, были?

Уперла руки в бока. Клим, почувствовав что я больше не иду за ним, обернулся. Прищурилась.

Удивление мелькнуло в его взгляде.

– И в чем же ты еще себе не отказывал?
– обманчиво мягким голосом уточнила я.

– Девочка моя, что такое?
– растерянно спросил он.

– Что такое?
– переспросила я, - Что такое!
– закричала я, не заботясь о том, есть ли кто-нибудь еще в доме кроме нас с мужем.

– Я там страдаю, едва на тот свет не собралась следом за тобой, а ты у меня спрашиваешь, что такое?!
– возмущалась я, переходя на ультразвук.

– Запомни, Романов! Климов!
– поспешно исправилась я, - Если ты еще раз, вот хоть разочек, что-нибудь решишь без меня... я.. я..., - огляделась по сторонам в поисках орудия мести, - Пистолет дай, что ли!
– вновь посмотрела я на мужа.

– Нет у меня, - недовольно буркнул он, но в его глазах было столько смеха, радости и счастья, что я с трудом сохраняла грозный вид.

– Ах, ну, да, ты прав! Нет его у тебя!
– продолжала возмущаться я, - Ты ведь его дома оставил, в НАШЕЙ постели!

Клим, продолжая затравленно и виновато смотреть на меня, поставил сумку на пол.

– Не сердись, любимая, - ласково проговорил он.

– Любимая?! Любимая!
– еще громче заистерила я, - Что-то ты не подумал о своей любимой, когда она возле твоего гроба рыдала навзрыд!

– Девочка моя, - ласково начал говорить муж, - Тебе нельзя волноваться, успокойся, малыш.

– Я тебя сейчас успокою!
– грозно начала наступать на него, - Сейчас придушу и дело с концом!

– Какая ты у меня кровожадненькая, - ласково сказал Клим, расплываясь в улыбке, и отступая от меня. Грозно насупившись, двинулась на него.

– Ты и десятой доли моей кровожадности не видел, - продолжала злиться я, и подчеркнуто, проговорила, - Роман Сергеевич!

Засучив рукава, преследовала свою жертву. Клим осторожно пятился от меня в сторону лестницы, на ходу расстегивая легкую ветровку.

– Может, не надо?
– со страхом в голосе сказал муж, но видела, что он едва сдерживает рвущийся наружу смех.

– Надо, Рома, надо!
– грозно ответила я, проследив взглядом за его руками. Притворно округлив глаза от страха, поднялся на несколько ступенек вверх. Отбросил ветровку. Начал вытягивать ярко-красную футболку, заправленную в джинсы. Сглотнула.

– Не выйдет!
– прищурилась я, все еще сохраняя грозный вид, - Не получится, Клим Сергеевич, у тебя меня отвлечь!

Муж тем временем, поднявшись еще на пару ступенек, отбросил футболку на пол. В его глазах бушевал огонь, грозивший поглотить меня с головой. Но я держалась, уж очень хотелось его помучить.

– А, по-моему, очень даже выходит, - хрипловатый голос ласкал слух, сердце колотилось, все мое тело стремилось к нему после такой долгой разлуки. Клим уже поднялся по лестнице, продолжая идти спиной вперед. Шаг и мы на втором этаже. Оглянулась. Взгляд задержался на вазочках и рамках, стоявших на комоде.

– Самоуверенный нахал!
– грозно заявила я, схватила первый попавшийся предмет. Эх, красивая вазочка. Швырнула в мужа, Клим увернулся. Услышала его хохот.

– Ничего смешного нет!
– уже всерьез начиная злиться, прокричала я. Вся наигранная бравада улетучилась. Устала я быть сильной, скрывать свои чувства, эмоции. Устала играть. Не хотелось мне сейчас кричать и ругать любимого, хотела просто прижаться к нему, крепко-крепко, чтобы стереть из памяти те вязкие, липкие, воспоминания об одиночестве. Опустив руки, всхлипнула. Заплакала, спрятав лицо в ладони. Ноги не держали, села на пол. Сильные руки любимого подхватили меня, прижалась к нему, обвив руками шею, пальцами вцепившись в его спину, так, чтобы никто-никто не разлучил нас.

– Прости меня!
– шептал Клим, - Прости!

Закрыв глаза, спрятала лицо на его груди, уткнулась носом в его шею, вдыхая родной и любимый запах.

– Я не могу без тебя...
– всхлипывала я, и с упреком, - А ты...

Клим внес меня в спальню, подошел к кровати, осторожно сел на нее, крепко прижимая меня к себе.

– Зара, - хрипло с надрывом сказал муж, - Ты моя жизнь, мой воздух, моя душа, ты мое Солнце!
– шептал Клим, обхватив мое лицо ладонями и поцелуями стирая слезы с моих щек.

Знала, что Клим не из тех, кто будет сотрясать воздух красивыми фразами. Вся его любовь ко мне, безумная, страстная, яростная, сокрушающая все преграды на своем пути, но в то же время нежная, ласковая, что я казалось, могла потрогать ее руками, прикоснуться, она, как будто нечто осязаемое, оплетала меня. Ему не нужно было говорить, его взгляд, ласки, прикосновения говорили лучше любого самого красивого и желанного слова.

– Всю оставшуюся жизнь буду вымаливать твое прощение, - как клятву произнес Клим, нежно целуя меня в губы. Но выдержка его подвела, слишком долго мы не были вместе. Не касались друг друга. Не растворялись друг в друге. Нежный поцелуй превратился в страстный, яростный, заставляющий забывать о месяцах разлуки.