Только не все пошло так гладко как хотелось бы.

Мимо него пролетел не то обрезок трубы, не то газовый ключ. Железо за спиной лязгнуло по железу и отскочило.

Он прижался к стене. Из-за поворота вынесло одного из незваных гостей в обнимку с ящиком, и, завертев, отбросило в сторону. Ящик распался щепками, посыпались и поплыли по коридору болты и гайки. Князь не раздумывая бросил вперед газовую шашку и только после того, как задымивший брикет, словно маленькая ракета, улетел в стену желтоватого тумана, подхватил товарища. Из-за респираторной маски он не мог понять кто перед ним. Тот помахал, держась одной рукой за грудь, показывая, что жив.

Бах!

Звук ударил по ушам, словно водяной столб.

Однако!

Стрелять в стоянии невесомости мог только тот, кому терять было уже нечего. Оттолкнувшись от стены, князь бесшумно пролетел в соседнюю секцию, краем глаза успевая отмечать висящие то тут, то там безвольные тела коммунаров. Они походили на дирижабли, заблудившиеся в облаках. Все шло как надо! Не подвели германские химики!

Бах! Бах!

Дважды «однако»!

Шевельнув рукой, командир десанта направился к видневшемуся за газовой завесой комингсу, но на полпути зацепился пальцами за стену. Тонкий свист, напоминавший не шипение, а неуместный тут стрекот кузнечика приковал его к месту.

От этого звука чесались зубы, и покрывалась мурашками спина. За стеклом, пробитым насквозь револьверной пулей, воздух превращался в поток хрусталиков, создавая образ фонтанной струи, бьющей прямо в звездное небо. Вместе с фонтаном за борт уходили тепло, воздух и водяной пар. Он там леденел, превращаясь в сверкающие звезды, и закручивался в спираль, добавляя черному небу еще одну галактику.

Воздух вокруг становился ощутимо холоднее. Звуки схватки, доносившиеся их соседнего отсека, стали какими-то тусклыми, и сам свист словно бы отдалился, уши заложило ватой. Князь сглотнул и снова услышал однообразные переливы песни смерти, что насвистывал, высасываемый Великой Пустотой воздух.

Это было куда опаснее, чем коммунары с гаечными ключами. Дыра вела в смерть. Князь чувствовал, как его самого эта неведомая сила закручивает и втягивает в застекольную черноту.

Нужно было заткнуть её, чем-то мягким и тонким… Но чем?

Тут все было как в читанной когда-то в далеком детстве сказке про барона Мюнхгаузена, только наоборот. Не вода стремилась заполнить трюм корабля, а воздух рвался наружу, освобождая место для Великой Пустоты.

Там, в детстве, барон справился.

А чем же князь хуже барона?

Эта простенькая мысль сдвинула что-то в голове. Он подхватил безвольное тело одного из строителей станции и сунул чужой палец в ледяную дыру. Вихрь стих и кружившийся в воздухе мелкий мусор прилип к стенам.

Князь передернул плечами. Мудрое решение! Стало теплее, да и большевик никуда не убежит…

…Установку большевики смонтировали в одном из трех пеналов, что составляли тело станции. Она несомненно была самой важной частью Сталинского детища и под неё выделили целиком один из них и теперь недавний сотрудник краснознаменного профессора Иоффе ползал там, соображая, как можно запустит это оружие смерти. Офицеры десанта, можно сказать, стояли в дверях и смотрели, как тот что-то крутит, дёргает рычаги и присматривается к циферблатам. Князь смотрел спокойно, даже благожелательно, не пуская на лицо свое волнение. Специалист специалистом, а все ж кто его знает, как там все повернется…

Полчаса спустя техник молча поднял большой палец вверх. У князя словно гора с плеч упала. Всё… Мир становился их собственностью…

Он прижмурился, сдерживая подступившие слезы, и торжественно перекрестился.

С минуту князь смотрел на установку, не решаясь дотронуться до полированного железа. В нем что-то боролось, не давая руке сделать простого движения. Пересилив себя, положил руку на никелированный штурвал, словно брал под уздцы белого коня.

– Свершилось! Сегодняшний день мы давно заслужили своей работой и своим терпением.

Поздравляю вас, това… господа. Господа!!! Отныне и насегда только господа! То, что мы планировали три года назад, пришло к завершению. Нам останется использовать оружие и выставить свои требования миру.

– Вы хотите сказать большевикам?

– Нет! Именно миру!

– Вы думаете, они подчинятся?

– С силой трудно спорить, – спокойно обронил князь, – а вы, честное слово не представляете, что это за сила…

Он снова коснулся полированного металла.

– Этим мы изменим ход Истории!

Голос его был так серьезен, что никто не улыбнулся. Он покачал головой, словно одновременно удивлялся и завидовал тому, чем все они только что стали.

– Отсюда…

Князь поднял ладонь верх и сразу стал похож на ветхозаветного пророка.

– Отсюда мы сможем сметать города, словно муравейники… Танки, линкоры, пулеметы, ядовитые газы – это игрушки, которые человечество с брезгливостью отбросит, едва узнает о новом оружии. Оно содрогнется!

Теперь, после ужасных войн и беспощадных революций, после временного торжества Великого Хама наверное всем понятно, что Человечеству нужен строгий ментор. Строгий судья и наставник, оберегающий незрелые умы от опасных экспериментов над собой и своими странами.