Редуан, со спокойным и веселым лицом, ответил:

– Если я тебе некогда дал слово в одну ночь завоевать Хаэн, ныне тебе даю его еще раз. Предоставь мне только тысячу воинов и по моему выбору, – и посмотришь, как я умею сдерживать обещания.

– Не беспокойся, – сказал король, – не тысячу, но пять тысяч воинов обещаю тебе дать, и, хотя я сам отправлюсь вместе с вами, ты один будешь вождем над всем войском.

– Великая благодарность вашему величеству, – ответил Редуан, – и даже если мне предстоит лишь смерть, я умру со славою как полководец. Пусть ваше величество назначает выступление, когда захочет, я готов уже выполнить вашу волю.

– Я не ожидал меньшего от столь достойного рыцаря, как ты. С нами выступят все рыцари Абенсеррахи, Сегри и Гомелы, Масы, Венеги, Малики Алабесы – все отважные воители, тебе хорошо известно. А кроме них в поход отправится еще много славных рыцарей; достаточно выступить мне, чтобы никто из храбрых не остался дома.

В то время, как король это говорил, явился привратник королевского дворца и сказал, что у входа ждут два приезжих мавританских рыцаря с дамой и просят позволения войти, чтобы поцеловать королю руки.

– Кто бы они ни были, – проговорил король, – пусть во имя святого аллаха входят.

Привратник ушел, и вскоре в королевский зал вступили двое рыцарей, одетых в чалмы, марлоты и обувь черного цвета. Между ними шла дама, точно так же одетая во все черное; черный креп закрывал ей почти все лицо так, что были видны одни только глаза, походившие на два светоча и необыкновенно прекрасные.

Король, весьма удивленный, спросил:

– Чего вы хотите, рыцари?

Оба рыцаря почтительно склонились перед королем, королевой и ее дамами, и затем один из них заговорил так:

– Могущественный король! Да узнает твое величество, что единственное, чего мы хотим, – это облобызать твои королевские руки и руку госпожи нашей королевы и затем возвратиться в нашу землю. Мы – внуки Альмадана, бывшего алькайдом в Ронде, где теперь алькайдом наш отец. Узнав про празднества, справляемые в этом славном городе Гранаде в честь совершившихся здесь бракосочетаний, мы решили приехать на них полюбоваться. Судьба не позволила нам ни поспеть вовремя, ни насладиться их зрелищем. Причиной тому было, что в самый день праздника, на расстоянии четырех лиг отсюда, в безлюдном диком месте, называемом Римским лесом, на нас внезапно напали четыре отважных христианских рыцаря. Мы бросились защищать вот эту девицу – нашу сестру, но им удалось из нас, четырех братьев, двух убить. Мы двое уже были готовы покинуть нашу сестру, и так и случилось бы, если бы не мужество вот этого, стоящего рядом с вашим величеством, рыцаря: не пошли его к нам в ту пору великий Магомет, мы все погибли бы.

С этими словами он указал пальцем на смелого Редуана.

– Итак, государь, – продолжал он, – не радость, но великие потери принесли нам праздники. Похоронив в Долине тела убитых братьев, мы хотели вернуться в Ронду, но мы сочли, что прежде следует поцеловать ваши королевские руки и проститься с сеньором Редуаном, оказавшим нам такую помощь. И несомненно, государь, в лице Редуана вы имеете лучшего и самого отважного рыцаря вашего двора. Я могу поклясться великим Магометом, что сам видел, как он один атаковал четырех рыцарей и двумя первыми ударами поверг двоих из них тяжело раненными; двум же другим удалось благодаря достоинствам их коней спастись бегством. Теперь же, поскольку я все рассказал про нас вашему величеству, мы просим позволения возвратиться в Ронду и поведать нашему отцу о нашем печальном путешествии.

Рыцарь замолк, и на лице у него была глубокая печаль; ту же печаль выражали лица его брата и сестры.

Удивился король такому событию и опечалился им, и, повернувшись к Редуану, сказал тому:

– Поистине, друг мой Редуан, если сильно любил я тебя до сих пор, то теперь люблю еще больше. И раз в тебе живет подобная доблесть, будь с сегодняшнего дня алькайдом крепости и замка Тихола, что близ Пурчены [69] .

Все рыцари, восхищенные отвагой Редуана, хвалили его. Все это видела и слышала Линдараха, теперь почти раскаявшаяся в том, что отвергла любовь Редуана.

Король сказал братьям:

– Раз вы хотите ехать, друзья мои, поезжайте в добрый час! Но вы доставили бы большое удовольствие мне, госпоже моей королеве и всем этим рыцарям, если бы позволили вашей сестре снять с лица черные покровы; нехорошо, если мы так и не увидим ее красоты, которая, как я уже могу судить, должна быть велика.

Братья велели своей сестре открыть лицо. Та повиновалась, подняла с лица черную вуаль и явила всем лик, не менее прекрасный, чем лик Дианы. И показалось всем присутствовавшим в королевском зале, будто утренней порою взошло солнце и осветило все тысячекратным блеском своих лучей; не меньший блеск источала красота прекрасной Ахи, оглядывавшейся по сторонам; взоры ее насмерть поражали рыцарей любовью, а дам – завистью. И рыцари, и дамы чрезвычайно дивились ее красе, и не нашлось рыцаря, который бы не пожелал ее себе в жены, или в невестки, или просто в родственницы, чтобы иметь возможность любоваться ее красотою. Одни сравнивали ее с Дианой, другие – с Венерой, третьи – с той, из-за кого погибла Троя, четвертые – с той, что погубила жизнь грека Ахиллеса [70] .

Так говорили между собой рыцари, а королева, не менее других изумленная красотою Ахи, сказала королю:

– Государь! Да благоволит ваше высочество назначить эту даму в нашу свиту, чтобы мы все могли наслаждаться ее красотой.

И королева подозвала ее к себе движением перчатки.

Прекрасная Axa, поклонившись королю и рыцарям, подошла к королеве, склонила перед ней колени и попросила у нее руку для поцелуя, которую королева не дала ей, пока не посадила ее рядом с собой.

Все дамы, находившиеся там, были удивлены такой красотой. И было чему, ибо, хотя здесь и присутствовали Дараха, Саррасина, Галиана, Фатима, Селима, Альборайя, Коайда и еще множество красавиц, никто из них не мог сравниться с Ахой. И была Axa между ними подобна солнцу среди звезд.