— Хотел бы я видеть ту вылазку…

Георгий Петрович посмотрел пристально и задумчиво.

— Мы нашли выход не сразу, Антон Андреич. Большой Земле было не до нас. Вы рубились с таймаками и кем там ещё?… А здесь — изоляция. И необходимость срочных решений. Ни устойчивой связи, ни проверенных быстрых коридоров к ближайшим заселённым мирам. Это всё появилось позже.

Комендант потянулся за бутылкой. Я расположился на широченном кожаном диване, выглядящем дико и несуразно здесь, в кабинете первого лица планетарной администрации Суо. Здесь, в настоящей дали. Диван этот принадлежал какой-то рок-звезде, готовившейся к очередному круизу по ближним мирам. Георгий Петрович попросту упёр кожаного монстра с околоземного склада за два часа до старта экспедиции, о чём не преминул рассказать мне в подробностях в первые же минуты знакомства. Пока внимательно вычитывал предъявленные мной документы и сверял голографические коды с какой-то своей инструкцией, стараясь, чтобы я этого не заметил.

Средних лет секретарша Марта приоткрыла дверь, бросила взгляд на стол и, видимо, удовлетворившись увиденным, исчезла.

— Шнехи — такие же колонисты, как и мы, — продолжил Георгий Петрович. — Также уверены, что застолбили планету по всем правилам. Что с того, что ни их, ни нашего флаг-спутника на орбите не наблюдается? Их прилетело приблизительно столько же, сколько нас. Двести тысяч поселенцев для такой планеты — пустяк. И, остановив войну, все задумались о гарантиях мира.

— И кто же предложил обмен заложниками?

— Уж не смеётесь ли вы, Антон Андреевич? В истории Земли и не такие казусы происходили. Ведь каждый колонист — потенциальный родоначальник. Психология, знаете ли. Все тяготы долгого полёта в неизвестность, все неизбежные риски — ради детей.

Я на секунду представил себя мальчишкой и что мой отец за руку ведёт меня по мосту, а навстречу нам ползут две твари, крупная и помельче. На середине моста отец останавливается, а мне надо идти дальше.

Мы выпили.

— Единственной проблемой стало — договориться по срокам и возрасту. Работала совместная комиссия. Срок установили в четыре года.

Я, разумеется, знал об условиях обмена всё. Мне было важно услышать это от коменданта.

— А вот биологический возраст у нас со шнехами разный, поэтому их заложники — семилетки, а наши — двенадцати лет.

Я не удержался и переспросил:

— Двенадцати лет?

Вот так лишнее слово, неправильная интонация, необдуманный жест или ошибка в мимике могут привести к взрыву.

— Да, уважаемый гость! — заорал комендант, вздымаясь из-за стола. — С двенадцати, потому что в этом возрасте человек уже может выдержать собственный страх. И в шестнадцать вернуться к родителям взрослым и вменяемым. Потому что лучше быть тихим и напуганным, чем мёртвым и безразличным. Потому что любому родителю ещё есть дело до двенадцатилетнего чада. И он не разрядит станер в железную ящерку, которая поселилась в опустевшей детской.

Стоп, стоп, стоп! Что я делаю? От этого человека зависит, удастся ли мне…

— И не вздумайте рассказывать мне о нашей жестокости, о конституциях и свободах — я всё знаю и сам! Пока ваши боссы чесали лбы и обсуждали, кто виноват в неправильной планетарной разметке, я потерял двадцать тысяч человек из вверенных мне ста! Объясните им,почему вы не ввели войска — или хотя бы не дали разрешения на полномасштабные действия!

— Георгий Петрович!..

— Потому что шнехи — хищники! Генетически, понимаете вы?! Каждый шнех — воин. Каждая шнеха — воительница. Против метрового шнешонка, появись он в этой комнате, мы, два взрослых мужика, не выстояли бы и пяти минут…

Повисла тяжёлая пауза.

— Георгий Петрович… — Я тоже встал. Отошёл к окну, оказавшись к нему спиной. — Я знаю о шнехах всё, что вы со дня колонизации передавали на Землю. И я здесь не для того, чтобы оспаривать ваши действия. Если вам это не безразлично, решение об обмене заложниками кажется мне великолепным. Вы остановили бойню и перешли к сосуществованию. Но прошло уже пять лет, и нужно двигаться дальше. Разве не так? — Я повернулся и посмотрел ему в лицо.

Комендант, как ни в чём не бывало, усмехнулся.

— Вы извините меня, Антон Андреич. Накопилось, знаете ли. Поделиться хочется. А тут такая возможность — ксенолог из центра, да ещё со спецмиссией. Как же удержаться да пар не выпустить?

— Я не совсем ксенолог. — Как бы теперь комендант ни расшаркивался, нужно было срочно восстанавливать контакт, который я едва не разрушил. — Я специалист по конфликтологии, и занимаюсь больше своими, чем чужими.

— Что ж только одного прислали? Тут и десятку работы хватило бы. Живём как на пороховой бочке.