— Увы, мы не властны над собой, — развел руками Сафир.

— Это действительно так, — согласился посол. — Государство не может ждать, пока чиновники завершат личные дела. Но мы служим своим императорам, а значит и богам. И они не оставят нас своими заботой и защитой.

— Убежден, что так.

— Я получил сегодня от Его Величества приглашение на церемонию Вознесения Летних Даров. — Дьяк взял со столика и продемонстрировал Сафиру прямоугольный белый конверт с красной сломанной печатью.

— И мне поручено сопровождать вас, — отозвался Сафир с легким поклоном. — Если вы не против, разумеется.

— Вовсе нет. — Дьяк бросил конверт обратно и подошел к холодному камину, на полке которого были расставлены глиняные и фарфоровые фигурки. — Ваше общество исключительно приятно и познавательно.

— Благодарю.

— Не стоит, — посол окинул Сафира благожелательным взглядом. — Знаете, я буду рад видеть вас у себя в замке. Если вы когда-нибудь посетите Казантар, конечно.

— Я непременно воспользуюсь вашим приглашением, — отозвался Сафир. Он понимал, что слова лорда Дьяка не более чем дань вежливости.

Казантарец взял с каминной полки одну выделявшуюся среди прочих статуэтку: она изображала андрогина, одно лицо которого представляло собой злобный оскал, а другое — театральную маску с елейной улыбкой.

— Последние годы я вожу эту фигурку с собой, — сказал Дьяк, демонстрируя ее Сафиру. — Забавная вещица, не правда ли?

— Весьма, — согласился Сафир учтиво. На самом деле на него статуэтка произвела неприятное впечатление.

— И поучительная, — казантарец поставил андрогина на место. — Напоминает нам о том, что человеческая природа двойственна.

— И лжива, — невольно вырвалось у Сафира.

— Почему же? — Дьяк взглянул на собеседника с интересом. — Поясните.

— Просто, глядя на эту маску, — Сафир указал на одно из лиц статуэтки, сейчас повернутое к нему, — задумываешься о том, что чаще всего люди демонстрируют нам не свои истинные чувства, а те, которых мы от них ждем.

— Очень тонко подмечено, лорд Маград, — улыбнулся казантарец. — Часто вам приходят в голову подобные мысли, или ваши слова вызваны исключительно этой безделушкой?

Сафир пожал плечами.

— Даже не знаю, — ответил он честно.

— Хороший ответ, — кивнул Дьяк. Отойдя от камина, он указал на прозрачный графин. — Пока у нас есть время до трех часов, не желаете ли легкого вина?

— С удовольствием.

Посол кивнул и наполнил два бокала, один из которых протянул Сафиру.

— За процветание Урдисабана! — предложил он тост.

— Слава империи и императору! — Сафир поднял свой бокал в ответ.

После того как оба выпили, посол позвонил в колокольчик. Через мгновение вошел слуга в ливрее казантарского покроя и застыл в ожидании приказаний.

— Принеси фрукты, — велел Дьяк.

Лакей молча выскользнул за дверь.

— Вы не пользуетесь нашими слугами? — спросил Сафир, проводив его взглядом.

— Не хочу отвлекать их от привычных занятий. Кроме того, мои люди знают мои вкусы лучше, чем кто бы то ни было, — посол улыбнулся.

— Разумеется. Я вас понимаю.

— Постоянные слуги куда удобнее.

— Само собой.

— Расскажите мне о предстоящем празднике, — попросил посол, садясь в кресло и знаком предлагая Сафиру опустигься в другое, напротив.

— Благодарю, — отозвался Сафир, принимая приглашение. — Вознесение Летних Даров — один из немногих сохранившихся до сих пор праздников древности. Мы устанавливаем посреди Дворцовой Площади огромную медную чашу (она была выкована несколько веков назад и теперь совершенно позеленела) и по очереди наполняем ее подношениями. Затем император благословляет дары, и они предаются огню. Вместе с дымом содержимое чаши возносится к небесах и попадает в чертоги богов.

— Это напоминает мне ритуал другой страны, где я бывал раньше, — заметил Дьяк.

— Вполне возможно, — Сафир развел руками. — Все обряды чем-то похожи друг на друга.

— Совершенно верно.

— Должно быть, потому, что каждый народ старается задобрить своих богов.

— И все делают это схожими способами, — Дьяк улыбнулся.

— Неудивительно, ведь причина в самой природе богов. Они вкушают наши жертвы через дым, поэтому мы вынуждены прибегать к помощи огня.