Набрав воздуха, я сказала:

— Я тут на днях познакомилась кое с кем…

Крис, годами знакомивший меня с товарищами по тренажерному залу, издал радостный вопль.

— Не то, что ты думаешь. Он ученый.

— Клево. Как раз сгодится, чтобы наладить твою личную жизнь.

— Кто бы говорил. Ты во сколько вчера ушел из лаборатории? И потом, в моей жизни один клевый ученый уже имеется.

— Ты тему-то не меняй.

— В Оксфорде мы с ним все время сталкиваемся. Он здесь, похоже, большая шишка. — Я скрестила пальцы — ничего, это ведь почти правда. — Мне не все понятно в его деятельности, одно с другим как-то не сходится.

— Не говори только, что он астрофизик. В физике я слабоват, ты же знаешь.

— Тоже мне гений.

— Моя гениальность не охватывает карточные игры и физику. Фамилию попрошу. — Крис старался быть терпеливым, но рядом с ним все кажутся тормозами.

— Мэтью Клермонт. — Его имя застряло у меня в горле, как запах гвоздики вчерашним вечером.

— Отшельник-невидимка? — присвистнул Крис. Мои руки покрылись мурашками. — Ты что, околдовала его?

Крис не знал, что я ведьма, и слово «околдовала» употребил чисто случайно.

— Ему понравилась моя работа о Бойле.

— Ты наставляешь на него свои прожектора, синие с золотом, а у него на уме закон Бойля? Он же не монах все-таки. Кстати, он в самом деле большая шишка.

— Правда?

— Ну да. Феномен вроде тебя — начал публиковаться еще докторантом. Причем писал не лажу какую-нибудь, а такое, что ученому со степенью впору.

Я сверилась со своими заметками в казенном желтом блокноте.

— Про нейронные механизмы и префронтальную кору?

— Домашнее задание сделала, молодец, — одобрил Крис. — За его ранними публикациями я не очень следил, он меня больше интересует как химик, но работы о волках вызвали большой шум.

— Почему?

— Он столько знал о выборе ими мест обитания, формировании социальных групп и спаривании, как будто сам волком был.

— Может, так оно и есть. — Реплика, задуманная как непринужденная, вышла завистливой и резковатой.

Мэтью Клермонту сверхъестественные способности почему-то не мешали делать карьеру. У меня появилась уверенность, что уж он-то непременно потрогал бы иллюстрации в «Ашмоле-782».

— Это было бы самое легкое объяснение, — Крис не обратил внимания на мой тон, — но поскольку он не волк, остается признать, что он очень талантлив. Именно на основе этих работ его приняли в Королевское общество. Его называли вторым Аттенборо, [16] но после этого он как-то скрылся из виду.

Еще бы ему не скрыться.

— А когда появился опять, занялся химией и теорией эволюции?

— Да, но эволюция — вполне естественный переход от волков.

— Почему он интересует тебя как химик?

— Ну… он ведет себя так, будто открыл нечто крупное.

— То есть? — нахмурилась я.

— Нервозно. Мы в таких случаях отсиживаемся в лабораториях и не ездим на конференции, боясь ляпнуть лишнее и навести на след кого-то другого.

— Как волки. — Я теперь многое знала о них. Настороженное поведение, которое описал Крис, было свойственно как раз норвежскому волку.

— Точно, — засмеялся Крис. — Он никого там не покусал? Или, может, на луну воет?

— Не слыхала. Он всегда был таким отшельником?

— Чего не знаю, того не знаю. Он имеет степень по медицине и должен, по идее, принимать пациентов, хотя как клиницист никогда не славился. Волки его тоже любили, но на симпозиумах он уже три года не появлялся. Погоди-ка… что-то такое было.

— Что именно?

— Он делал доклад — тему не помню, — и какая-то женщина ему задала вопрос. Нормальный вопрос, умный, но он ей ничего толкового не ответил. Когда она проявила настойчивость, он взбесился. Мой приятель там был — говорит, никогда не видел, чтобы вежливый, казалось бы, человек приходил в такой раж.

Я застучала по клавишам, разыскивая информацию об этом скандале.

— Доктор Джекил и мистер Хайд? В Сети об этом ничего нет.

— Неудивительно. Химики не любят выносить сор из избы. Не хватало, чтоб бюрократы, решая вопрос о грантах, думали, что все мы буйнопомешанные. Это прерогатива физиков.

— А Клермонт получает гранты?

— Да-а. По уши обеспечен. За его карьеру можешь не беспокоиться. Репутация мужского шовиниста, которую он приобрел, не остановила притока средств. Слишком уж он хорош как ученый.