Шрифт:
2 июля группа армий «Север» возобновила наступление и сразу же всеми участвующими в операции войсками вырвалась за Двину. Произошло это благодаря неразберихе, царящей в штабе Северо-Западного фронта, где как раз происходила смена командования: 4 июля вместо Ф.Кузнецова фронт возглавил П. Собенников, ранее командовавший 8-й армией [72] . По официальной советской версии руководство «неправильно поняло» директиву Ставки от 29 июня и начало отступление на Псков. Приказ на отход был отдан Ф. Кузнецовым 30 июня. 1 июля он был отменен новым начальником штаба СЗФ Н. Ватутиным, и фронту поставлена активная задача ликвидировать плацдармы противника у Круспилса и Даугавпилса. Пока командование решает, должны ли армии наступать, отступать или вести жесткую оборону, войска находятся в движении и не готовы к выполнению ни одной из этих задач. Приказ приходит в корпусные и дивизионные штабы только в ночь на 2 июля, он требует от 8-й и 27-й армий начать активные действия утром в 10.00. Но 4-я танковая группа перешла в наступление на пять часов раньше, сбила перестраивающиеся для атаки части Северо-Западного фронта и к исходу дня прорвалась к Резекне.
[72] Смена командования продолжалась несколько дней. 1 июля начальником штаба фронта был назначен Н. Ватутин, членом Военного совета В. Богаткин. Ф. Кузнецов сдал дела вечером 3 июля, П. Собенников подписывает приказы с утра 4 июля. 8-ю армию от него принял Ф. Иванов, будет руководить ей следующие четыре недели. (Всего за период июнь 1941 г. – апрель 1942 г. в 8-й армии сменится девять человек командующих – своеобразный рекорд.)
Штаб фронта вновь потерял управление своими армиями, которые опять отступали по расходящимся направлениям, открывая дорогу на Псков. Немецкий прорыв развивается очень быстро: 4 июля Рейнгарт захватывает мосты через реку Великая, 6 – взят Остров, на следующий день танки Гепнера подошли к Пскову.
В возникшей – достаточно простой – оперативной обстановке фон Лееб сделал все ошибки, какие только были в его силах. Прежде всего, он поворачивает 18-ю армию на Таллинн. Это означает, что дважды разбитая 8-я советская армия, в силу инерции откатывающаяся в Эстонию, неожиданно получит возможность сыграть историческую роль: целых полтора месяца она будет отвлекать треть пехотных дивизий группы армий «Север» от сколько-нибудь осмысленных боевых задач [73] .
[73] 1 В оправдание решения фон Лееба ссылаются, обычно, на значение Таллинна как передовой базы Балтийского флота. Но этот Флот ничем не мешал ни группе армий «Север», ни плану «Барбаросса». К середине июля он находился под постоянным наблюдением с воздуха и к тому же был практически блокирован активными минными постановками. В рамках логики, заложенной в развертывание «Барбаросса», немцам было желательно, чтобы советские корабли оставались в Таллинне как можно дольше. Этого было легко достичь, просто оставив Таллинн в покое.
Конечно, при стремительном продвижении группы армий «Север» на восток, 8-я армия, остающаяся в Эстонии, приобрела бы все выгоды удаленной фланговой позиции. Поэтому отвлечение каких-то сил на ее блокаду было неизбежно. Но «какие-то силы» – это все-таки не три корпуса с усилением!
Состояние 8-й армии не являлось для немцев секретом. Конечно, на Таллиннском плацдарме она могла быть усилена, но не радикально. Свободных сил на северо-западе у советского командования практически не оставалось. Да и доставка их в Таллинн сопряжена со значительными трудностями и потерей времени. В этих условиях фон Лееб имел все основания надеяться, что в том маловероятном случае, если советские войска все-таки перейдут в наступление с Таллиннского плацдарма, когда основные силы группы армий выдвинутся к востоку от Чудского озера, оставленные в Прибалтике обсервационные части (скажем, 58-я и 291 -я дивизия) «выкрутятся» своими силами. Риск такого решения неизмеримо меньше того, на который пошел Гудериан, поворачивая свою танковую группу на Ромны.
Заняв, таким образом, 18-ю армию, фон Лееб дал некоторый простор остальным войсковым соединениям, которые в сложной пересеченной, достаточно бедной дорогами местности Прибалтики начали мешать друг другу. Однако пользы это не принесло: 16-ю армию командующий задерживает у Даугавпилса. чтобы прикрыть стык с группой армий «Центр», в тот момент совершенно не угрожаемый. Теперь, когда сил на направлении главного удара стало откровенно не хватать, фон Лееб решил, что 4-я танковая группа потеряет слишком много сил и времени в борьбе за Псковский укрепленный район. В этой связи он приказывает 56-му танковому корпусу развернуться вместо Пскова на Опочку, как бы меняя оперативную линию с ленинградского направления на московское. Имелся в виду не то обход Пскова с юга, не то выдвижение к Великим Лукам с севера и дальнейшее следование на Валдай. Поскольку болота и леса междуречья Великой и Ловати не способствовали ни первому, ни второму маневру, да и сил для сколько-нибудь серьезных действий было выделено недостаточно, операция была отменена, и 56-й корпус возвращен на Псковское направление. Однако и там ему была поставлена самостоятельная задача: в то время как Рейнгарт наступал на Ленинград через Лугу, Манштейн должен был прорваться через Новгород к Чудово.
Распыление сил принесло свои плоды. Ни та, ни другая группировка успеха не имели, и уже не так уж важно, было ли причиной этому героическое сопротивление советских войск на спешно построенной усилиями тысяч ленинградцев Лужской оборонительной линии или же условия местности. В середине июля войска Манштейна, неожиданно атакованные под Сольцами 11-й и 27-й советскими армиями, попали в критическое положение. В ответ на это 19-го июля фон Лееб прекратил наступление до подхода 16-й армии и восстановления связи корпуса Рейнгарта с 18-й армией.
Операции группы армий «Север» разворачивались «медленно и методично». 22 июля 18-я немецкая армия перешла в наступление и рассекла 8-ю армию, обороняющуюся в Эстонии, на две группировки, одна из которых отходила к Таллинну, а другая – к Нарве. Заметим, что 4-я танковая группа, выдвинувшаяся к реке Луге в ее среднем течении, не предприняла никаких попыток, чтобы сорвать отход из Эстонии 11-го корпуса 8-й армии.
Казалось бы, после захвата Пярну и Тарту уже ничто не мешало фон Леебу оставить в покое Таллинн, блокированный с суши и с моря, и окончательно переставший быть оперативным фактором. Тем не менее прямое наступление главных сил 18-й армии на столицу Эстонии продолжается.
Размеры плацдарма сокращаются, и немецкие атаки приобретают все более лобовой характер. Соответственно, возрастает сопротивление 10-го корпуса 8-й армии и отрядов моряков, брошенных на защиту города. Поскольку немцы потеряли преимущество в подвижности, оборона носит упорный и устойчивый характер.
Немцам приходится брать город грубой силой, и суточные потери сторон сразу становятся соизмеримы.
Таллинн продержался до 28 августа, после чего последовали бои за острова Моозундского архипелага. Этим занимались до 22 октября 61-я и 217-я дивизии (то есть, полный 26-й армейский корпус) все той же 18-й армии.
В течение почти трех недель на фронте реки Луга активных действий не велось. Только 8 августа немцы перешли в наступление на Кингисепп, а 10 – возобновились атаки в направлении на Лугу и Новгород. Лужская линия обороны была прорвана на севере и на юге.
На севере не было пространства для маневра – фланг упирался в открытое море, все дороги вели в одном очевидном направлении – на Ленинград. На юге, где немцы наносили главный удар, им отчаянно не хватало сил и прежде всего – пехоты. Как только противник продвинулся к Новгороду, советское командование сымпровизировало силами 11-й и 34-й армий исключительно опасное для гитлеровцев наступление между озерами Ильмень и Селигер. Продвижение достигло 60 километров, начал вырисоваться глубокий обход фланга 4-й танковой группы, наступающей на Новгород, с выходом на ее тылы.
Руководство ОКХ реагировало крайне нервно. Оно не только сняло из под Новгорода и Луги две моторизованные дивизии, «правив их на ликвидацию кризиса под Старой Руссой, не только ввело в действие на этом направлении основные силы 16-й армии, но и поддержало их элитным 8-м авиакорпусом и 39-м танковым корпусом группы Гота, жизненно необходимым под Смоленском.
Такое массирование соединений-, пусть и запоздавшее, привело к разгрому 34-й армии [74] и создало условия для дальнейшего наступления группы армий фон Лееба. 18 августа захвачен Новгород, на следующий день немцы вышли к железнодорожной магистрали Ленинград – Москва в районе Чудова. Штаб 56-го мехкорпуса с оставшимися в его подчинении частями добирается до Демянска, в то время как 41-й танковый корпус наступает непосредственно на Ленинград, его поддерживают свободные от боев за Таллинн соединения 18-й армии. Связь между этими операциями обеспечивается наступлением от Чудово к Киришам. Именно здесь по всем военным законам должен быть главный удар (с дальнейшим развитием по берегу Волхова к Свири на соединение с финской армией), но в действительности немецких войск в этом районе почти нет: вездесущая 4-я танковая группа, но без 41-го и 56-го т. к. (то есть, видимо, 290-я пехотная дивизия). В сущности, в конце августа фон Лееб ведет одновременно три наступления – на Таллинн, на Ленинград и «как бы на Москву» (последнее – частью сил 56-го танкового корпуса). Не приходится удивляться тому, что операция постепенно выдыхается.
[74] За срыв наступления под Старой Руссой П. Собенников был снят с должности командующего фронтом. Его сменил генерал-лейтенант Курочкин.