В 1995 году, когда я, будучи аспирантом в Корнуоллском университете, изучал синхронизацию сверчков, все это только предстояло в будущем. В то время концепция всеобщей гигантской социальной сети, позволяющей обмениваться информацией, идеями и влиянием, была относительно нова. А потому, когда однажды во время телефонного разговора отец спросил, слыхал ли я, что «любой человек находится лишь в шести рукопожатиях от президента США», я, естественно, отнес это заявление к области фольклора. И нельзя сказать, что при этом ошибался.

Так называемая проблема тесного мира привлекает человечество уже более 100 лет — с тех самых пор, как венгерский писатель Фридьеш Каринти [26] опубликовал короткий рассказ «Звенья цепи». Главный герой похваляется, будто может связаться с любым человеком на свете — лауреатом Нобелевской премии или рабочим на заводе Форда — посредством цепочки не более чем из пяти звеньев (то есть знакомых). 40 лет спустя в своей книге о градостроительстве «Жизнь и смерть больших американских городов» журналистка Джейн Джекобс описала похожую игру — «сообщения», — в которую после переезда в Нью-Йорк они с сестрой часто играли.

«Суть игры состояла в том, чтобы вообразить двух резко отличных друг от друга людей — например, охотника за головами с Соломоновых островов и сапожника из Рок-Айленда, штат Иллинойс, — и представить себе, что один должен передать другому устное сообщение. После этого каждая из нас молча изобретала правдоподобную — или, по крайней мере, мыслимую — цепочку людей, через которых сообщение могло быть передано. Выигрывала та, которой удавалось придумать более короткую».

Но насколько же длинны такие цепочки на самом деле? Наиболее простой способ ответить на этот вопрос — выявить все звенья, а затем подсчитать, со сколькими людьми вы свяжетесь в один «прием», в два и так далее — пока не переберете всех на свете. Во времена Джекобс это было невозможно, но в 2008 году двум специалистам по вычислительной технике из Microsoft Research удалось определить длину цепочек, соединяющих двух человек. Исследование проводилось с помощью программы мгновенного обмена сообщениями (Microsoft Instant Messenger), где быть «друзьями» означало находиться в списках приятелей друг друга{113}. Ученые обнаружили, что в среднем людей разделяли примерно семь шагов — удивительно близко к «шести рукопожатиям», о которых упоминал мой отец. И все же это не настоящий ответ на вопрос. Герои в игре Джекобс не имели доступа к сети и, следовательно, даже при наличии соответствующих компьютерных мощностей не могли вычислить пути так, как это сделали исследователи из Microsoft . Безусловно, они должны были использовать иной метод. Вот что пишет Джекобс:

«Охотник за головами мог бы поговорить с вождем своей деревни, тот — с торговцем, приехавшим за копрой, тот — с офицером с проплывавшего мимо австралийского патрульного судна, тот — с матросом, у которого в Мельбурне подошла очередь получить увольнительную на берег, и т. д. А на другом конце цепочки сапожник услышал бы сообщение от своего священника, тот — от мэра, тот — от сенатора штата, тот — от губернатора, и т. д. Вскоре почти для любых персонажей, каких мы могли выдумать, у нас имелся рутинный набор ближних звеньев, а вот с серединой цепочки иной раз было не так легко — пока мы не начали использовать миссис Рузвельт. С ее помощью вдруг оказалось возможным перескакивать через большие, многозвенные промежуточные этапы. У нее были необычные, невероятные знакомства. Мир очень сильно сузился»{114}.

Решение Джекобс кажется весьма вероятным. Мы так привыкли к миру иерархий — будь то внутри формальных организаций, в экономике или в обществе, — что социальные сети, конечно, тоже должны оказаться иерархическими. Во всяком случае, так подсказывает здравый смысл. Каринти рассуждал в том же духе, что и Джекобс. Только в качестве миссис Рузвельт в его рассказе выступает мистер Форд. «Цепочка контактов, связывающих меня с неизвестным клепальщиком в компании Форда… Клепальщик знает начальника цеха, который знает самого мистера Форда, который находится в хороших отношениях с генеральным директором издательской империи Херста. Потребуется всего лишь одно слово моего друга, чтобы отправить телеграмму издателю. Тот свяжется с Фордом, который свяжется с начальником цеха, который свяжется с клепальщиком, который соберет для меня новый автомобиль, если таковой мне понадобится». И с точки зрения Каринти, и с точки зрения Джекобс, сообщения должны двигаться снизу вверх (от периферии к вершине), а затем — снова вниз. Центральное же положение занимают такие фигуры, как миссис Рузвельт и Генри Форд.

Что интересно, в социальных сетях сообщения передаются совершенно иначе, о чем свидетельствуют результаты целого ряда экспериментов «тесного мира». Первое такое исследование вскоре после выхода в свет книги Джекобс провел не кто иной, как Стэнли Милграм — социальный психолог, чей эксперимент в метро я описывал в первой главе. Он набрал 300 человек: 200 — из города Омаха в штате Небраска и 100 — из предместий Бостона. Служить «целью» вызвался приятель Милграма, бостонский маклер. Так же, как и в игре Джекобс, участникам был известен конечный адресат, однако отсылать или передавать письма разрешалось только тем людям, которых они знали достаточно близко. Таким образом, каждый из них передавал письмо своему другу, тот — своему и так далее, пока либо кто-то не отказывался от участия, либо письмо не достигало цели. В итоге до бостонского адресата дошли 64 письма, причем в среднем цепочки состояли из шести звеньев. Так и появилось знаменитое выражение «шесть степеней разобщения», или «теория шести рукопожатий»{115}.

Хотя испытуемые Милграма нашли столь же короткие пути, о которых писали Каринти и Джекобс, им это удалось без привлечения всяких миссис Рузвельт. Обычные люди передавали сообщения другим обычным людям в одном и том же социальном слое, а не вверх и вниз по иерархии, как представляли себе Каринти и Джекобе. Не было никаких сложностей и с серединой цепочек, как опасалась Джейн. Основные трудности возникали уже после того, как сообщения подбирались близко к цели. Социальные сети, судя по всему, не очень похожи на социальную иерархию. Скорее они сродни игре в гольф. Когда вы далеки от цели, покрыть большие расстояния относительно легко: вы просто отсылаете сообщение кому-то, кто живет в соответствующей стране, оттуда — кому-то, кто живет в соответствующем городе, а оттуда — кому-то, кто вертится в соответствующих профессиональных кругах. Но стоит приблизиться к цели, как большие прыжки уже не помогают, и сообщения имеют тенденцию «скакать» вокруг да около, пока не попадут к кому-то, кто знает адресата лично.

Тем не менее Милграм обнаружил одну очень интересную особенность, касавшуюся вручителей. Из 64 конвертов, в итоге попавших к адресату, почти половину доставил один из трех человек, а половину этой половины (16) — один-единственный мистер Джейкобс, торговец одеждой, живший по соседству. Пораженный этой концентрацией писем в руках нескольких человек, Милграм назвал их «социометрическими звездами» и предположил, что они крайне важны для понимания явлений тесного мира{116}. Сам исследователь этими выводами и ограничился, однако 30 лет спустя в своем эссе «Six Degrees of Lois Weisberg» нью-йоркский писатель Малькольм Гладуэлл вспомнил мистера Джейкобса: «Некое, очень малое, число людей (таких, как миссис Вайсберг) связано с нами в несколько приемов, а мы все связаны с остальным миром через этих людей»{117}. Иными словами, хотя с точки зрения сети мистер Джейкобс и миссис Вайсберг «важны» не так, как миссис Рузвельт или мистер Форд, они по сути играют ту же роль. Поэтому-то таких людей нередко и называют «хабами» — по аналогии с узловыми аэропортами, которые нельзя миновать, если хочешь попасть из одной точки земного шара в другую.