— Если вампиры осмелились напасть на целую школу, где учат сражаться против них же, только чтобы убить меня, то кто им помешает напасть на дом вервольфа? И… Сергей… он тоже, наверное, уже в пути. Так что не валяйте дурака.

Я снова оперлась о дерево. При страшном имени никакой боли я не почувствовала, однако некоторые вервольфы содрогнулись.

— Да там огромный дом! Целый комплекс! — воскликнул Энди. — И куча народу. Там мои тетки, дядья, бабушка с дедушкой, двоюродные братья…

Великолепно. Еще куча смертей.

— Все-таки лучше, если я пойду одна. Доберусь до ближайшего города, раздобуду еды, транспорт и…

Грейвс нетерпеливо сплюнул.

— Список добрых дел пополнится угоном машины или ограблением супермаркета? Нет уж, Дрю. Ты посмотри на себя — едва на ногах стоишь.

Он был прав. Я держалась за дерево.

— Да я еще тебе задницу надеру! — пригрозила я. Но это была бравада, и мы оба это знали. Он откинул волосы с лица и улыбнулся мне во весь рот чудаковатой улыбкой. Через несколько лет эта улыбка будет разбивать сердца. Да кого я обманываю? И сейчас разбивает. Почему же я раньше не замечала? Или это только сейчас в нем проявилось?

— В любое время, милая. — Он встряхнулся, отошел от дерева — и куда подевался испуганный подросток? Тот, который обнимал меня на холодных ступенях, когда нечто ужасное стучалось в двери — разлагающееся, с запахом запекшейся крови. — Ладно, Энди, показывай дорогу. Тони, Боу — вы понесете Спиннинга. Дибс, может, ему еще укол сделать?

— Нельзя. — Блондин покачал головой. — Еще одна доза успокоительного, и у него уже не будет сил для дыхания и исцеления.

Туман прижимался все ближе, словно подслушивая. Он причудливым образом отражал солнечный свет и походил на занавес, за которым двигались бесформенные тени. Вервольфы начали собираться. Высунувшись из-за дерева, Грейвс посмотрел на меня. Он показался мне выше, чем обычно, — наверное, я слишком устала, хотя и старалась держаться. Свет стал ярче, а гул вертолетов затих где-то вдали. Я не знала, ни где мы, ни куда идем.

Двое вервольфов подняли Спиннинга. Грейвс взял меня за левую руку и поднырнул под нее, чтобы забросить себе на плечи.

— Я никого не брошу, — сказал он тихо и зло. — Никого. И никогда.

— Прости, — начала я тоже тихо, — если я…

— Заткнись. — Он сделал несколько пробных шагов. Как только я отпустила дерево, земля зашаталась под ногами. — Пошли.

— Капитан-сороконожка, — хохотнул кто-то, и я поймала себя на том, что хихикаю. Звук получился тихим и несчастным, но Грейвс взглянул на меня, и уголки его губ слегка поползли кверху. Совсем чуть-чуть.

Пустота внутри меня стала сокращаться.

Я хотел кое-что у тебя одолжить… Оно к тебе вернется, вот увидишь.

Я не спрашивала, где Кристоф. Я была слишком занята тем, чтобы держаться прямо. Если совсем честно, то не хотела знать. По крайней мере, пока сердце бьется болезненно и часто. Пока мир похож на бумажную аппликацию, а внутри меня, там, где обитал мой «дар», зияла пустота. И пока я напугана, голодна и пахну дымом.

Как приятно прижаться к Грейвсу и вдыхать аромат шампуня — его еще можно было учуять сквозь запахи леса, дыма и здорового парня, которому не мешало бы сходить в душ.

Поддерживая друг друга, мы вошли в странный туман. И исчезли, как привидения.

Лес превратился в загадочную, полную опасностей страну чудес, где на каждом шагу обманщики и предатели. Стало теплее, деревья проносились мимо все в капельках влаги. Вертолеты приближались, кружили над нами какое-то время, но затихали, когда мы спускались по лесистым склонам, перескакивали через узкие ручьи, в которых под прозрачной ледяной коркой текла темная вода, и с трудом тащились по скользкой грязи.

— Хотя бы дождя нет, — обронил кто-то.

В ответ послышался смешок:

— Дампир, —будто этим все объяснялось.

Может, и так. Как Кристоф это делает?

Я цеплялась за Грейвса, и вдруг осознала, что туман — или тот, кто прячется за скрывающей нас завесой влаги, — наблюдает за нами.

Если бы я не была такой уставшей и измотанной, я, наверное, поняла бы это раньше. Пустота внутри постепенно заполнялась, мир вокруг вновь обретал трехмерность, и я разглядела лица, изучавшие нас с той стороны плотного тумана. Худые, вытянутые лица — неясно, мужские или женские, — глубоко посаженные горящие глаза и разинутые клыкастые рты.

После полудня стало еще хуже. Я то и дело моргала, но лица не исчезали. Я уже могла идти сама, хотя и пошатываясь. Шепотом посовещались, что делать с кислородным баллоном, но я закинула его на плечо и понесла сама. «Не оставлять следов!» — вот первое правило, когда находишься на вражеской территории.

У Боу — подвижного, стройного, рыжеволосого парня — оказался с собой пакетик вяленого мяса, которое мы разделили поровну во время очередной остановки. Каждому достался маленький кусочек, и мы двинулись дальше, пережевывая на ходу. От соленого мяса в опаленном горле саднило, но у кого-то нашлись бутылки с водой, и мы все отпили по глоточку-другому. От влаги мясо превратилось в соленую гадкую массу, но я все равно жевала и жевала — слишком была голодна.