«Я обязана вам счастьем и успехом в жизни. Пусть Господь благословит вас за это».

Мой первый визит в Нью-Йорк продлился до осени 1896 года. Пережив множество различных инцидентов, я вернулся в Лондон, и уже через неделю после моего появления на Бонд-стрит наплыв посетителей был такой же, как и прежде. В своем салоне я выставил любопытный механизм, который назывался «Регистром церебральной силы». Его изобрел мой старый друг — профессор Савэри д'Одиарди. Профессор д'Одиарди, как убедились многие парижане, был одним из самых выдающихся людей, когда-либо живших на земле. Он прославился своими экспериментами с тайными силами тела (возможно, даже с человеческими душами). Родившись в семье герцога де Ревиго, одного из великих генералов Наполеона, мой друг имел полное право на эту прославленную фамилию, но предпочел для себя более простую и не такую броскую.

Он имел множество талантов, поражал всех богатством ума и никогда не использовал свои изобретения ради собственной выгоды. Его постоянно окружали сенсации. В пятнадцать лет он и Гуно [11] получили золотую медаль Парижской музыкальной академии. Эта общая награда задела его гордость, и он навсегда отказался от карьеры музыканта. С тех пор д'Одиарди играл лишь для удовольствия.

Нынче в Лондоне живет немало людей, которые могли бы подтвердить мои слова: они понимали истинную силу музыки только после того, как слышали игру этого пожилого человека, с величественным профилем патриция, когда он исполнял произведения на органе, фортепиано или арфе в своем доме на Кромвель-роуд в Кеннингстоне. В тех случаях, когда он играл на арфе, у некоторых мужчин и женщин (даже с самыми железными натурами) на глазах собирались слезы. В ответ на его музыкальные откровения они охотно делились с ним самыми сокровенными страницами их жизненных историй.

Кроме того, он изучал медицину и занимал солидный пост в правительстве Наполеона III. Законодательство было его «коньком». Он выиграл несколько дел во французских судах и однажды вернул свободу женщине, которая годами раньше была осуждена по ложному обвинению.

Вот краткая характеристика профессора, с которым я дружил и от которого многому научился в оккультных науках. Ходили слухи, что он являлся членом Ордена трэппистеров. Однако слухи разносят о выдающихся людях много лжи и преувеличений, поэтому я не верю им — хотя в данном случае могу подтвердить, что д'Одиарди имел контакты с Ватиканом и нынешним папой. Когда я посещал Рим, он дал мне рекомендательные письма, которые открыли для меня самые неприступные двери Вечного города.

Во время наших встреч мы часто говорили о религии, но обсуждали ее только с оккультной точки зрения, так как считали такую перспективу нашим общим основанием.

Что касается моего визита в Рим, то я вспомнил любопытный эпизод, который наверняка заинтересует моих читателей. Около недели или более того я каждый вечер приходил в церковь Святого Петра и часами сидел в полутени одного из алтарей. Не могу объяснить, зачем я делал это, но, вероятно, здесь сказался мой благочестивый темперамент, описанный мной в ранних главах.

При одном из таких посещений церкви я заметил, что за мной наблюдает какой-то старик. Он был настолько истерзан временем, что мне не удалось определить его возраст. Интеллигентное лицо походило на мраморную маску. Длинная белая борода и седые волосы находились в странном противоречии с черными глазами, в которых сняли молодые и дерзкие искорки. Почти согнутый пополам прожитыми годами, он все равно производил впечатление и вызывал во мне почтительность.

Поймав мой взгляд, старик подошел и тихо сказал по-французски:

— Вы не могли бы встретиться со мной здесь завтра вечером? В пять часов? Я хотел бы передать вам вещь, которая поможет вам в вашей последующей жизни.

Прежде чем я выразил согласие, он повернулся и ушел. На следующий день я был в назначенном месте за час до указанного времени. Мне не пришлось долго ждать. Вскоре он появился из тени одной из боковых капелл и, ковыляя, направился ко мне. Только тогда я понял, каким он был старым.

Взяв меня за руку, мужчина подвел меня к каменной скамье и передал пакет, перевязанный кожаным шнуром.

—Мой юный друг, — сказал он. — Я видел, как вы приходили сюда несколько дней подряд. Я понял, что вас притягивали к этому месту не религиозные обряды, а та великая истина, которой не нужны алтари для служения.

—Что вы имеете в виду?

—Вы знаете, о чем я говорю, — ответил он. — Подобно мне, вы исследуете оккультные тайны и хотите стать посвященным в великую религию, которая сияет светом звезд и хранит свое знание в символах и знаках. Тот, кто находит ее смысл, познает тайну жизни. Мое время подошло к концу, а перед вами тянется дорога многих лет, поэтому я хочу, чтобы вы взяли этот манускрипт с оккультными текстами и изучили его. Пусть ваши знания смешаются с другой системой исчислений. Надеюсь, вы обретете столь же много, сколько получил и я. Большая часть этого манускрипта скопирована с древних египетских трактатов по оккультизму, которые были утеряны при сожжении Александрийской библиотеки. Позже вы поймете, какую ценность я передаю в ваши руки. И мне спокойнее на сердце оттого, что я нашел человека, который сохранит эту лампу сакрального знания горящей даже в век материализма.

Как только я поблагодарил его, старик попрощался и вышел на улицу через боковую дверь.

Я вернулся в гостиницу и к своему непомерному удивлению нашел, что обладаю манускриптом, содержащим отрывки из многих работ по оккультизму, оригиналы которых, как хорошо известно, были утрачены вместе с Александрийской библиотекой.

Но вернемся к моему другу-профессору и той любопытной машине, которую он изобрел. Когда Эдуард Савэри д'Одиарди представил в Парижской академии наук один из своих первых «регистраторов мыслей», аппарат изучили и признали удивительным механизмом. В нем обычная игла подчинялась воле человека и передвигалась на тридцать градусов.