Парнов Еремей Иудович
Шрифт:
— Мне удалось существенно сократить безработицу! — поблагодарив за добрые пожелания, похвастался фюрер, сцепив пальцы внизу живота.
— За счет гонки вооружений,— шепнул французский посол, обернувшись к стоявшему за ним американцу.
Уильям Додд молча опустил веки. Он уже знал истинную цену шпилькам Франсуа Понсе, оказавшего нацистам финансовую поддержку.
Приблизившись к прелату, Гитлер неловко дернулся, высвобождая для пожатия руку, и пустился в витиеватые рассуждения на темы церковной истории, потом довольно долго рассказывал о каком-то австрийском монастыре. Легат его святейшества благожелательно поддакивал, не давая иссякнуть беседе.
Затем наступил черед живчика Франсуа Понсе, так и сиявшего жизнерадостной улыбкой.
— Я слышал, что на Сене ожидается высокий паводок, не грозит ли это славному Парижу? — поинтересовался рейхсканцлер.
— О, ваше превосходительство! Надеюсь, что наводнения не случится.
— Что ж, очень рад.— Гитлер шагнул к Уильяму Додду.
— Я слышал ваш разговор с его преосвященством,— сказал посол, пожимая протянутую руку.— Надеюсь, что исторические изыскания помогают вам скрасить досуг.
— Да! — Гитлер принял озабоченный вид.— Я даже предпочитаю историю политике, которая меня изнуряет... Когда вы намерены переехать во дворец Блюхера?
— Боюсь, что от меня это мало зависит, господин канцлер.
— Крайне досадно, что из-за метро это замечательное строение находится в угрожающем состоянии. Того и гляди, могут обрушиться стены... Но ничего, все, надеюсь, устроится,— не дослушав ответа, Гитлер тепло приветствовал английского амбассадора.
И гости, и хозяева прекрасно понимали, что обмен дежурными фразами значит не больше, чем протокольная любезность. Каждый, однако, стремился выказать себя с наиболее выгодной стороны. Общество несколько оживилось, когда фюрер надолго задержался возле русского дипломата. Судя по всему, беседа протекала непринужденно. Не в пример прочим. Это наводило на размышления.
Потом начался разъезд. Машины подавались с короткими промежутками. Отъезжающие одаривали прислугу чаевыми.
Гесс появился, когда Гиммлер, оставшись в полном одиночестве, уже начал терять терпение.
— Обстоятельства изменились,— скрестив на груди руки, небрежно уронил Гесс.— Фюрер сейчас очень занят.
— Понимаю, рейхслейтер,— Гиммлер встал, одернув мундир,— вы говорили, что у него есть вопросы ко мне?
— Вопрос.
— Я бы мог как следует подготовиться, если бы знал, в чем дело. Хотя бы приблизительно...
— Так уж и не догадываетесь! — Гесс насмешливо вздернул кустистые брови.— Хотите откровенно?
— Трудно выразить словами, как я дорожу вашим товарищеским отношением, рейхслейтер.
— Словами?.. Недурно сказано! Время требует от нас не слов, а поступков.
— Что я должен сделать, рейхслейтер? — смиренно, как проштрафившийся школяр, потупился Гиммлер.— Приказывайте.
— Приказывает фюрер, я могу лишь советовать, как товарищ по партии.— За ханжеским смирением Гесса проскользнула откровенная издевка.— Вам не кажется, что ваши парни взяли слишком резвый темп, Гиммлер? Фюреру надоели телефонные склоки. Имейте это в виду.
— Я не совсем понимаю вас, рейхслейтер? — пролепетал Гиммлер, несколько успокаиваясь.— Какие склоки?.. Почему-то стало хорошим тоном валить на нас чужие грехи.
«Неужели эта стерва так ничего и не сказала ему? — подумал он, готовясь выбросить козырную карту. Но Гесс опередил его, сразу же дав понять, что стоит выше всяких личных обид.
— Бедный вы, бедный... Я не спрашиваю, зачем вам понадобилось подключаться к телефонной сети военного министерства, мой кроткий Генрих! — Гесс презрительно хмыкнул.— Но имейте в виду, что господа с Бендлерштрассе принесли официальный протест. Они жаждут крови.
«Только этого не хватало! — внутренне обмер Гиммлер.— Не позже, не раньше».
— Боюсь, что я не совсем в курсе...
— Что ж, тем хуже для вас. Имейте в виду, что мы не намерены вмешиваться.
— Я понимаю,— удрученно кивнул Гиммлер.— А у них есть доказательства?
— Ваших засранцев,— напевно и с очевидным удовольствием протянул Гесс,— задержали на месте преступления, так сказать... Нешуточная ситуация, Гиммлер. Как бы не повторился уже известный спектакль.
— Что бы вы посоветовали, рейхслейтер?
— Проглотить пилюлю, как бы горька она ни была. Главное, не пытайтесь выгораживать своих уголовников. Их придется дезавуировать... Непосредственных начальников тоже задвиньте куда-нибудь подальше.
— Это все?
— Посмотрим, как будут развиваться события...
— Спасибо, рейхслейтер! — Гиммлер облегченно перевел дух.
Он лишний раз убедился, что Гесс говорил не только от своего имени. Но зато Гейдрих хорош! Прет напролом, как танк. Министр Фрик совершенно прав: убийца.