Самое тяжелое в отчётах – показатель количества умерших больных. К нему требовалось особое приложение в виде объяснительной по каждому факту смерти.

В последнее время число умерших неизменно росло и портило все остальные показатели. Те люди, перед кем приходилось отчитываться, были ужасно придирчивы и высокомерны. Их не волновало, почему и отчего растёт показатель летальности, им нужно было, чтобы он равнялся нулю. Они не вникали в причины роста смертности, на все аргументированные доводы по фактам смерти больных чиновники говорили одно:

– Вы не умеете работать.

Эта фраза звучала приговором профессиональной непригодности со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Как добиться в отчётах низкого показателя летальности – целиком и полностью проблема Чернова. Поскольку он не в силах был бороться в одиночку с запущенными случаями болезни (людей страдающими тяжелыми формами заболеваний, становилось с каждым годом всё больше и больше, и на это были свои объективные причины), они и составляли основной показатель летальности; Чернов зорко следил за тем, чтобы «неперспективные» больные, то есть те, кто в буквальном смысле «дышит на ладан», кому не в силах медицина помочь, были выписаны домой, под надзор родственников.

Этот неписаный закон неукоснительно выполнялся в стенах больницы.

Ни в коем случае врачей и Чернова нельзя было упрекать в чёрствости и бездушии, жизнь заставляла медиков служить двум ипостасям: больному и администрации.

Администрация – это те же чиновники, у них уши наглухо закрыты, души задрапированы служебными инструкциями и положениями, а мозг не воспринимает оправданий отчитывающегося врача. Есть показания для госпитализации больных, есть установленные сроки пребывания больного на больничной койке. Врач обязан выполнять приказы и постановления. Но жизнь, со всей своей непредсказуемостью и поворотами, никогда не подстраивалась под инструкции чиновников.

Показатель летальности с постоянной назойливостью фигурировал в квартальных и годовых отчётах больницы, мало того, он с каждым годом продолжал расти, и в этом отношении «медвежью» услугу больнице делала «скорая помощь». В ночные часы в больницу попадали самые тяжелые и «неперспективные» больные.

Сердобольные граждане, обнаружив на улице, в парке под скамьёй или в подвале подъезда умирающего бомжа или бича, немедленно вызывали «скорую помощь», на которой несчастных неизменно доставляли в больницу. Состояние здоровья у таких людей было разрушено до основания, болезни запущены, медицина оказывалась бессильной, люди погибали в стенах больницы. С этим ничего поделать было нельзя: для бичей и бомжей специальной больницы в городе не было. Растущие показатели смертности сводили на нет старания врачей. Никто не хотел терять небольшую надбавку к мизерной заработной плате за какой-либо прокол в работе. Введённое администрацией новшество «штрафные» баллы за «проколы» в работе, заставляло врачей быть предельно осмотрительными и в сложной обстановке принимать такие решения, чтобы защитить себя перед прокурором, всё необходимое сделать для больного, при этом не раздражать и не гневить начальство.

Чернов изучал данные квартального отчёта, которые принесли из отделения медицинской статистики. Однако мысли его были далеки от выведенных показателей. Он сожалел о том, что в повседневной текучке не успел написать диссертацию. Очень обидно. Материала для работы – непочатый край, на любую тему. Молодые врачи, пришедшие с институтской скамьи, не теряют времени даром, успевают сочетать практическую работу с научной, они беспокоятся о будущем, а он, Чернов, проработав двадцать с лишним лет в больнице, так и не успел написать ни одной научной статьи.

Впрочем, у него давно созрела мысль, что после смерти врача Ястребова можно воспользоваться его собранными материалами, переделать, доработать и выдать за свои.

Он открыл шкаф, достал пачку бумаг. Вот они, докладные врача Ястребова, написанные на его имя. Чернов прочёл вслух:

– Прошу обратить внимание на тот факт, что в больницу поступают фальсифицированные медицинские препараты, от их применения страдают больные, ниже приведён список всех пострадавших больных.

Чернов отложил бумаги в сторону. Этот выскочка Ястребов определённо желал выслужиться перед начальством и занять его место.

Ястребову здорово везло: его поддерживал предприниматель Колобов: он мог приобретать в отделение современную аппаратуру.

У больницы на обновление материальной базы денег не было. Чернов не упускал возможности на деньги богатого предпринимателя обновлять новыми аппаратами другие отделения больницы, потому как считал, что больные Ястребова пользуются услугами рентгеновского отделения, лабораторией, физиотерапевтического отделения. Ястребову это не нравилось, он возражал, говорил, что в других отделениях сами заведующие должны находить спонсоров и просить у них помощи, а Колобов один не может обеспечить всю больницу. На этой почве у них возникали конфликты.

В дверь кабинета кто-то робко постучал.

– Войдите, – громко сказал Чернов.

Увидев на пороге человека, он поморщился. На его лице возникло недовольное выражение. Вошёл один из бывших пациентов – бомж Гамлет.

– Ты зачем сюда пришёл? – строго спросил неожиданного гостя.

– Вы обещали деньги, я всё сделал, так отдайте обещанное. Я открыл квартиру, нашёл в ней то, что вы просили, принёс вам.