Ровно в семь вечера подъехал Вадим. Он привез новые коробки с лекарствами.

– Хочешь, я подвезу тебя до дома? – предложил он Рите.

– Конечно, с твоей стороны это милое предложение. Не хочется мокнуть под дождём, сегодня я не взяла зонтик. Только мне нужно буквально на минутку по пути заехать в одно место, ты не откажешь мне в этом?

– Да, конечно, мне тоже по пути нужно заехать в больницу.

Рита закрыла киоск, они сели в машину и поехали.

Дождь разошёлся. Дворники на лобовом стекле не успевали очищать поверхность от потоков воды, видимость была плохой, вдобавок ко всему проезжавшие по лужам встречные машины обдавали автомобиль грязной водой.

– Опасно ездить в непогоду, – заметила Рита, – пешеходы торопятся перейти улицу, не ждут, так и до беды не далеко.

– Да с этими пешеходами постоянно проблемы, – Вадим резко затормозил, пропуская бегущего через дорогу человека. – Вот, пожалуйста! Куда ты мчишься, на тот свет ещё успеешь! – крикнул он пробежавшему пешеходу.

На улице Строителей, возле дома восемнадцать, она попросила Вадима:

– Остановись на минутку, я быстренько, – Рита только хотела выйти из машины, как вдруг увидела Милютина. Он выходил из подъезда дома.

Прикрыв голову чёрной папкой, ловко перепрыгивая через лужи, подбежал к подошедшему автобусу и заскочил в него. Рита осмелилась выйти из машины только тогда, когда увидела, что автобус отошёл.

«Какой странный сегодня день! Для полного счастья мне не хватало встречи со следователем, от которого я убежала! Интересно, почему он оказался в этих краях? Может быть, живёт здесь?» – думала Рита, поднимаясь по ступенькам лестницы.

Квартира восемнадцать оказалась на четвёртом этаже. Рита позвонила, на традиционный вопрос: «Кто там?», ответила:

– Откройте, пожалуйста, я к Анфисе Злотниковой.

Дверь сразу же открылась, на пороге стояла мать исчезнувшей Анфисы.

– А, это вы! Проходите, – женщина, узнав Риту, жестом руки пригласила пройти.

Рита вошла, окинула взглядом небольшую светлую комнату. Стандартный набор мебели совковых времён: шифоньер светлой полировки, два неуклюжих кресла с накидками, закрывающими их изрядную потёртость, тумбочка с чёрно-белым телевизором «Берёзка», напротив диван, торшер, стол с двумя стульями, сервант с обычной посудой – всё необходимое для жизни составляло нехитрый интерьер комнаты.

– Садитесь, где вам удобно, – сказала хозяйка. – Я только что гостя проводила. Из милиции приходил человек, Анфисой интересовался.

– Такой высокий, с чёрной папкой в руках? – спросила Рита, поняв, что это был Милютин.

– Он самый, что, навстречу попался?

– Да, сейчас видела, как он из вашего подъезда выходил. Он пришёл сообщить, что Анфиса нашлась?

– Да ну, куда там! Совсем наоборот. Думал, что она здесь живёт, хотел с ней поговорить. Как узнал, что она здесь уже больше двух лет не появляется, стал о ней всё расспрашивать: где она, чем занимается, встречалась ли со своим бывшим мужем после развода. А мужика-то Анфискиного, оказывается, убили! Я этого не знала. Мне следователь сказал. Жаль, молодой, хороший человек был. Богатый, да вот, видишь, деньги не всегда счастье приносят.

Внезапная догадка промелькнула в голове Риты.

– А как его фамилия? – спросила она женщину и, услышав ответ, не поверила ушам:

– Колобов, его многие в городе знали.

– Колобов? Он плотный, залысины на лбу, да? – уточнила Рита, обрисовывая внешность бывшего пациента.

– Он самый, здоровый внешне был, а на самом деле болел постоянно, что-то с почками у него было.

– А почему фамилия у Анфисы была другая?

– Она его фамилию не брала, не нравилась она ей, на своей осталась. Может, знала, что долго жить не будут. Так и случилось, три года были вместе, потом разошлись. Я Анфису не выгораживаю, но её подруга – стерва хорошая. Она много Анфиске подпортила.

– Подождите, подождите, – боясь упустить внезапно возникшую мысль, остановила разговорчивую хозяйку Рита. – А следователь-то, что хотел?

– Да я сама не поняла. Уточнил, была ли она женой Колобова, когда они разошлись, и где она сейчас находится. Как узнал, что я её сама потеряла, не знаю о ней ничего, – женщина вытащила из кармана носовой платок и приложила его к повлажневшим глазам, – так фотокарточку её попросил.