После 1946 года началась подготовка Клода к службе за рубежом. Предполагалось внедрить его в западные коридоры власти в качестве «спящего агента» на несколько десятилетий — на всякий случай. Клод оказался теперь под ястребиным крылышком маршала Берии, строго следившего, чтобы молодого человека не пускали ни на какие официальные мероприятия, где тот мог ненароком угодить в кадр. Единственной профессиональной практикой, изредка позволявшейся Клоду, был устный перевод на закрытых встречах, и то исключительно в присутствии маршала.

В 1949 году двадцатиоднолетний Клод Пеннан возвращается во Францию, на сей раз в Париж. Причем даже под своим собственным именем, хотя и с переписанной заново биографией. Поступает в Сорбонну, откуда и начинает свою карьеру на Западе.

Через девятнадцать лет, в мае 1968 года, он попадает в ближайшее окружение французского президента. Он уже пару лет как был правой рукой министра внутренних дел Фуше и в этом качестве служил делу мировой революции лучше, чем когда-либо. Он советовал министру — а через него и президенту — реагировать на происходящие студенческие и рабочие волнения как можно жестче. Для подстраховки французским коммунистам дали указания заявить, будто они не имеют отношения к требованиям студентов и рабочих. Коммунистическая революция во Франции — дело каких-то месяцев, а де Голль и Фуше ни о чем не догадываются!

После обеда все встали поразмяться перед тем, как подадут кофе в гостиной. Теперь обоим президентам, Джонсону и де Голлю, поневоле пришлось обменяться несколькими любезными фразами. Именно этим они и занимались, когда к ним неожиданно приблизился косматый и бородатый переводчик:

— Простите, что помешал господам президентам, но у меня есть к президенту де Голлю одно дело, с которым, сдается мне, особо тянуть не стоит.

Сперва президент де Голль чуть не вызвал охрану, поскольку к президенту Франции, как известно, никак нельзя обращаться таким вот амикошонским манером. Но этот косматый и бородатый все-таки был вежлив, так что уж ладно, пусть говорит.

— Что ж, излагайте ваше дело, если это так необходимо, только быстро, прямо тут и теперь, и вы свободны. Как видите, мне есть с кем поговорить, кроме переводчика.

Да понятно, Аллан обещал обойтись без долгих слов. Просто-напросто Аллан считает, что президенту следует знать: особо компетентный сотрудник министра внутренних дел Фуше — шпион.

— Прости, но что за ерунду ты несешь! — воскликнул президент де Голль, впрочем, не настолько громко, чтобы куривший Фуше и курившая с ним его правая рука могли услышать.

Тут Аллан рассказал, как почти двадцать лет назад имел сомнительное счастье ужинать с господами Сталиным и Берией и что правая рука министра внутренних дел тогда совершенно точно там присутствовала в качестве переводчика Сталина.

— Это, конечно, было двадцать лет назад, но он не сильно изменился. Зато я сам тогда выглядел совсем по-другому. Без этого вороньего гнезда на роже, и волосье не торчало во все стороны. В общем, если коротко, я узнал шпиона, а он меня нет, потому что я и сам вчера себя едва узнал, когда увидел в зеркале.

Президент де Голль, рассвирепев, извинился и сообщил, что ему необходимо немедленно переговорить с глазу на глаз со своим министром внутренних дел («Нет, с глазу на глаз,я сказал, безвашего особо компетентного сотрудника! Сейчас же!»).

Президент Джонсон остался стоять рядом с индонезийским переводчиком. Вид у Джонсона был очень довольный. Президент решил даже пожать руку переводчику, выразив таким путем благодарность за то, что тот заставил французского президента сбросить свою надменную маску.

— Рад встрече, — сказал президент Джонсон. — Как вас зовут?

— Меня зовут Аллан Карлсон, — сказал Аллан. — Знавал я когда-то еще аж предшественника вашего, президента Трумэна.

— Да что вы говорите! — изумился президент Джонсон. — Гарри уже скоро девяносто, но он жив-здоров, мы с ним хорошие приятели.

— Кланяйтесь ему от меня, — сказал Аллан и, попросив прощения, отправился на поиски Аманды (поскольку ей все же следовало знать, что именно она говорила за столом обоим президентам).

Обед с участием двух президентов был спешно завершен, и все разошлись. Но не успели Аллан и Аманда добраться до своего посольства, как раздался звонок лично от президента Джонсона с приглашением прибыть к восьми часам вечера на ужин в посольство Соединенных Штатов.

— Очень хорошо, — обрадовался Аллан. — Я как раз подумывал, где бы вечерком поужинать: что ни говори о французской еде, но она что-то больно быстро проскакивает — еще толком и не поел, а тарелка уже пустая.