Растянувшейся на несколько километров полковой колонны больше не было. Вместо этого передо мной тянулась глубокая канава, время от времени прерываемая земляными перемычками. Я не видел ни одной машины, которая оставалась бы на поверхности. Но самое главное – возле канавы (или, вернее, канала) чёрными холмами возвышались громадные туши, больше всего похожие на исполинских каракатиц или кальмаров, только закованных в прочную гребенчатую броню Сейчас они напоминали сгрудившихся у рыбной протоки здоровенных удильщиков – вереницы шупалец опускались в тёмную воду, аккуратно извлекая на свет затонувшие машины.

"Что, весь полк?!" — мелькнула паническая мысль. Весь полк, все три тысячи человек – вот так бездарно и бесполезно канули в чёрную воду, не причинив врагу никакого ущерба.

Нам повезло. Ближайший «удильщик» расположился метрах в тридцати от нас. Даже отсюда я видел круглый блестящий глаз, обрамлённый слизистыми складками кожи. Размером этот глаз был с доброе колесо тяжёлого карьерного самосвала.

Рядом со мной выныривали ребята. Я глянул вправо, влево – наши головы оставались единственными. А ближайшая «каракатица» уже успела выволочь на берег оплетённую чёрной паутиной бронированных щупалец БМД, и я, замирая, заметил на борту номер – номер моего взвода. Отделение Миюси. Они шли следом за нами.

– Гюнтер! Гранату!.. – Мне потребовалось собрать все силы, чтобы не закричать во весь голос.

Немец появился ряд ом со мной, точными и скупыми движениями сдирая с гранатомёта изолирующие колпаки.

– Погоди, пусть поставит на грунт, – зашипел я, хватая Гюнтера за плечо. – Давай к берегу, к берегу! – скомандовал я остальным.

На самом деле, торчать здесь и дальше не рекомендовалось. Берега новосотворённого «канала» так и кишели живностью Самой разнообразной и, как я подозревал, узкоспециализированной. К «удильщику» подобрался второй субъект, вдруг напомнивший мне гидравлический резак на ножках. Костяные вздутия громадных клешней подозрительно напоминали гидроцилиндры.

Будут вскрывать, подумал я. Они всё продумали. Затопить машины и затем одну за одной откупорить, на самом деле как консервные банки. Броня на БМД композитная, есть активно-навесная, против кумулятивных зарядов, однако это не тяжёлые штурмовые «тигры», здесь нет силовых щитов.

– Гюнтер. Вторую гранату наготове. Поставь взрыватель на оттяжку. Кряк, винтовочную.

– Ч-чего винтовочную?..

– Гранату, олух царя небесного! Винтовочную гранату на ствол надень!

Мы с Гюнтером всё ещё стояли на затопленной БМД. Я не мог уйти, пока ещё есть шансы, что водитель жив. Его отсек не затоплен. Он может быть просто оглушён ..

А тем временем «каракатица» на самом деле опустила выуженную БМД на землю. К беспомощно задравшей пушку машине тотчас придвинулся «резак», алчно поклацывая клешнями.

– Огонь.

Гюнтер был отличным стрелком. С двадцати пяти метров он всадил гранату аккурат в чёрный круглый глаз «удильщика». Раздался чпокающий звук, словно кто-то со всего размаха вогнал вилку в дрожащее желе. И только секунду спустя – взрыв.

– Кряк!..

Нет, всё-таки мне удалось вбить в него кое-какое разумение. Он попал – аккурат в сочленение между головогрудью и тощим «брюшком» резчика.

Костяную конструкцию с клешнями просто разметало по кусочкам; удильщик в ярости хлестал щупальцами. На месте его левого глаза зияла настоящая воронка метра два глубиной. Из разорванных сосудов хлестала красная кровь. Скорее всего, используют гемоглобин, так же, как и мы...

Я надеялся, что Микки догадается включить двигатель. Однако то ли у них была поломка, то ли, как и у нас, оглушён или погиб водитель – машина не тронулась, хотя сейчас её никто не держал.

– Туда! – заорал я. Поле вокруг нас кишмя кишело самыми малоаппетитными существами, от крошек до гигантов. К нам уже бежало десятка два бестий – калибром от крупной собаки до земноводного кита, вздумай киту отрастить себе лапы.

Ребята выбирались на берег и дружно срывали с оружия изоляцию. Я с гордостью отметил, что никто не бросил ни штатных «манлихеров», ни ранцевых огнемётов, ни канистр с напалмом. Мы были готовы к бою. Вот только, жаль, у нас почти не осталось тяжёлого вооружения...

Раненый «удильщик» по-прежнему молотил во все стороны щупальцами и ворочал уродливой башкой. Больше всего он походил на кран. Строительный кран, который больше ни для чего не может пригодиться. Он не издал ни звука. Очевидно, его трансформа не предусматривала наличие голосовых связок.

– Бегом! – Мы бросились к БМД Микки. Если удастся открыть... если там хоть кто-то живой...

– Микки!.. Отзовись.!

– Руслан! Ты! – от волнения финн забыл протитуловать своего командира.

– Открой нам люки! У тебя все живы?

– Так точно! Открываю...

Моё отделение набилось внутрь. Стало, гм, несколько Тесно. Но зато отозвался водитель – он остался жив.

– Заводи! – гаркнул я, проверяя автомат заряжания. Он был в порядке. Стопятимиллиметровый снаряд скользнул в чрево казенника.