Да, на сей раз я бы не промахнулся. Но скрутившее всё тело судорога опередила палец, готовый нажать на спуск. Я ткнулся лицом в землю и перестал вообще что-либо воспринимать.

А когда очнулся, само собой, не было на мне ни бронекомбинезона, ни формы, ни даже белья – вообще ничего не было. Руки прикручены ко вбитым в стену крючьям, ни дать, ни взять – распятый Иисус.

Я редко обращался к Нему в последнее время, пришло запоздалое раскаяние.

– Очнулся, – услыхал я голос Дарианы. Отнюдь не торжествующий и не полный злобой. Казалось, в её словах сквозила непонятная горечь.

Я поднял голову. Тошнота и головокружение исчезли. Мы были одни в большой комнате, некогда она служила гостиной семье здешнего фермера. Старомодные занавески на окнах, но новейший кухонный процессор.

Дариана Дарк сидела верхом на перевёрнутом спинкой ко мне стуле. Я сжал зубы, ощутив внезапный приступ острого стыда, болтаясь перед нею раздетым.

– Мой план сработал, Руслан, – Дариана говорила на общеимперском. – После нашей второй встречи я поняла, что ты не успокоишься, пока не доберёшься до моего горла. Всё, что мне оставалось делать, – это позволить себя обнаружить. Я не сомневалась, что сюда пожалуют не имперские бомбардировщики, а ты с горсткой таких же безумцев. Рада, что не ошиблась.

Я молчал. Понятно, что экзальтированная мать-командирша Шестой Интернациональной не могла сдержаться, не могла не покрасоваться. Сейчас она станет излагать мне свои зловещие планы, пребывая в полной уверенности, что моей черепушке осталось служить вместилищем кое-какого серого вещества уже совсем недолго.

В романах герой, выслушав длинную исповедь главного злодея и всё поняв про его жуткие намерения, в последний момент избегал гибели, впоследствии с успехом используя всё услышанное, чтобы загнать оного злодея в могилу. Но вот мы, к сожалению, не в романе.

Я даже удивился своему спокойствию. Словно наконец случилось нечто, давным-давно предначертанное.

– У меня, собственно говоря, к тебе только один вопрос… – и вдруг я понял, что Дариана едва сдерживает самую настоящую истерику. Железная леди, несгибаемая Дариана Дарк дрожала мелкой дрожью, у неё тряслись пальцы, а лицо, напротив, закаменело, словно сведённое судорогой.

– Почему ты выжил?! – вдруг взвизгнула она, вскакивая. Стул полетел в сторону. – Почему ты выжил?!

Мне показалось – она сейчас вцпится ногтями мне в лицо. Дариана сдержала себя, но лишь в самый последний момент.

– Как ты мог выжить, Фатеев? – повторила она, на сей раз по-русски. – Тебя сбросили в реактор. В активный, развивавшийся биоморф. Ты не мог остаться в живых. Ни один человек не остался.

– Неправда, – я вскинул подбородок и, насколько мог, твёрдо взглянул Дариане в глаза. – Выжил и ещё один, очутившийся в активной массе. Ты, Дариана.

– Да, – прошипела Дарк, уголок её рта опасно подёргивался. – Да, я тоже уцелела. И очень хотела бы знать, почему, – она по-прежнему пользовалась моим родным языком.

– Неужели ты не нашла этому объяснения? – я постарался усмехнуться. Кажется, мы ещё побарахтаемся.

– Механизм развития толерантности у биоморфов сейчас активно изучается, – Дариана приняла вызов.

– Может, ты с ними слишком долго возилась? – предположил я. – Пропахла, так сказать. Вот и приняли за свою.

– Издеваешься, – Дариана скрипнула зубами. – В общем, так, Фатеев. Вся твоя команда – у меня. Расскажешь всё, как есть, – они останутся жить. Нет – сам понимаешь.

Я постарался пожать плечами, насколько позволяли путы.

– Тогда тебе придётся долго и нудно выполнять мои условия. Пока я не увижу, что мои люди в безопасности, ничего говорить не стану. И пытками мне грозить тоже не надо. Я умру прежде, чем сломаюсь.

– У меня работают специалисты, которых из гестапо за жестокость уволили, – совершенно серьёзным голосом уведомила меня Дариана. – Поэтому не надейся, умереть тебе не дадут.

– Надейся лучше ты, – я вновь пожал плечами. – Ну, так что с моим отрядом? Если их отпустят, я расскажу тебе правду. Не гарантирую, что она придётся тебе по вкусу.

Несколько мгновений Дариана молча буравила меня взглядом.

– За тебя просила Далия Дзамайте, – наконец сообщила она. – Не хотелось бы подвергать столь ценного сотрудника ещё одному стрессу, подобно тому, что она пережила там, на Омеге-восемь. Равным образом не хотелось бы и терять столь ценного сотрудника. Но я обещаю тебе, Фатеев, что лично пристрелю девчонку прямо перед твоими глазами – с контрольным выстрелом в голову, – если ты станешь продолжать выдвигать дурацкие условия и пытаться со мной торговаться.