— Почему бы заодно с накидкой не вышить цветами и туфельки? — предложила Маргарита, которая также умела вышивать и другие принадлежности дамского туалета. Как она и ожидала, Екатерина с восторгом приняла ее предложение.

— Это было бы просто чудесно! — воскликнула Екатерина и, кивнув на прощание, направилась к своим фрейлинам, которые уже начали откровенно скучать. Том и Маргарита остались одни.

— Благодарю вас за письмо и посылку от Сары, — первым прервал молчание Том. — Я их получил только вчера, потому что несколько дней находился в отъезде. Как здоровье Сары?

— Когда я уезжала из Петербурга, она была здорова, — холодно ответила Маргарита, сразу воздвигая между ними барьер. — Но она так ждет вашего приезда. Она так скучает.

— Я с ней скоро увижусь, — невозмутимо ответил он, не спуская глаз с ее лица. — В последнее время, когда я бывал дома, вы почему-то не приходили к нам.

— Я не хотела мешать вам с Сарой, вы так редко видитесь с ней, так редко остаетесь наедине.

— С вашей стороны это просто неуместная щепетильность. Всякий раз, когда я приезжаю, в доме полно новых знакомых Сары.

Раздражение слышалось в его голосе. Она отвернулась и пошла в сторону, глядя себе под ноги и старательно высматривая в траве цветы. Под одним деревом росли белые душистые цветы, похожие на маленькие колокольчики. Она нагнулась и сорвала один из цветков.

— Какое чудо. С трудом верится, что на далеком севере может цвести такая прелесть, — тихо вымолвила она, держа распустившийся цветок на своей ладони.

Том подошел и встал рядом.

— Это северные цветы. Раньше вся земля поддеревьями была усыпана ими, как ковром. Это ландыши, они обильно цветут и на моей родине, в Англии. Может быть, поэтому я решил оставить все здесь нетронутым. Только проложим ряд тропинок для великой княгини, чтобы она могла гулять и любоваться цветами, не пачкая тех туфелек, которые вам предстоит вышить для нее.

— Как вам удалось убедить ее ничего здесь не трогать?

— Довольно легко. Сначала она удивилась моему упорному нежеланию разбить здесь обычный цветник. Потом пришла в восторг от мысли сохранить в первозданном виде уголок природы, где можно обрести душевный покой.

— Верно. Покой, умиротворение… они здесь почти осязаемы, как будто разлиты в воздухе. Как мне нравится новое поручение! Хотя бы на короткое время отгородиться от всякой суеты…

— Вряд ли у вас это получится. Работы предстоит немало, да и великая княгиня поторапливает. Цветов очень много, причем каждый день распускаются все новые и новые.

— Завтра утром я приду сюда во всеоружии, тогда и поглядим. — Маргарита отошла чуть в сторону, стараясь держаться от Уоррингтона на расстоянии. Она нагнулась и сорвала еще один небольшой цветок.

— Как жалко, что цветы завянут, когда я принесу их во дворец. — Она огляделась вокруг. — Я все лучше и лучше понимаю, почему великой княгине так понравился этот уголок природы. Здесь так прекрасно, все дышит безмятежным покоем в отличие от жизни во дворце.

— Люди влюбляются в красивые места и… в людей тоже, причем совсем неожиданно для себя.

Она замерла, боясь, как бы он не сказал лишнего, но Том смотрел на нее, не приближаясь к ней и не говоря больше ни слова. Маргарита пошла по лугу, он молча последовал за ней.

— Что вы поделывали с момента своего приезда сюда? — спросил он.

— Гуляла, читала. Одним словом, отдыхала. Но теперь с отдыхом покончено, пора опять приниматься за работу. Мне надо вернуться к себе в комнату, чтобы написать письмо в мастерскую, чтобы мне прислали все необходимое для вышивки. Заодно я напишу Саре. Оба письма с утренним курьером помчатся в Петербург.

Уоррингтон вспомнил о письмах, которые ему слала Сара, полные невыразимой нежности, но, увы, лишенные настоящей чувственной страсти. Его любовь, вожделение к ней не находили отклика в ее сердце. Чрезмерная пуританская стыдливость Сары воздвигла непреодолимый барьер между ними. Как часто, лаская и гладя ее прекрасное тело, он видел слегка искаженное ее лицо, словно ей были неприятны его ласки. Хотя она больше не стыдилась так, как это произошло в их первую брачную ночь, когда, съежившись от страха в углу спальни, она кричала, что она любит его, но отказывается спать вместе с ним. Он подумал, что не прояви он тогда необходимой решительности, она до сих пор принимала бы ванну в сорочке, словно монахиня, которая от страха прячет свою плоть даже от себя, чтобы не смущаться при виде наготы. Сколько раз Том удивлялся про себя, какого страшного дракона, отравившего сознание Сары, разбудила ее мать в ее душе. Несмотря на всю свою любовь, ему так и не удалось развеять страхи своей жены, научить ее не бояться любви.

— Я тоже напишу сегодня вечером письмо Саре, — сказал он. — Пусть завтра оба письма отправятся вместе.

Видимо, он опомнился, имя жены воздвигло в его сознании необходимый барьер. Маргарита облегченно вздохнула.

— Как вы считаете, завтра погода будет такой же ясной и солнечной, как и сегодня? Говорят, садовники умеют предсказывать погоду.

Том негромко рассмеялся, взглянул на чистое, безмятежное небо и кивнул:

— Обещаю вам завтра солнце и тепло.