— Наверное, — неохотно подтвердила Мила.

— Странно, — повторил Ромка, даже не подозревая, как его слова завязали все внутри Милы тугим узлом. — Я о таком не слышал. Хотя, — Ромка оживленно вскинул брови, — может, у твоего отца в роду тоже колдуны были. Такое бывает. Он мог и не знать.

— Да, наверное, — продолжая изображать безразличие, произнесла Мила.

Ромка вдруг опомнился:

— Слушай, я тоже пойду. Звонок уже был.

Он сделал было несколько шагов в сторону, но вдруг остановился и вернулся, на ходу доставая что-то из кармана.

— Кстати, — он протянул Миле пять золотых троллей, — мне тоже билет купишь. Хочу посмотреть, так ли хорош этот лицедей или только воображает.

Мила посмотрела на ладонь, заполненную монетами.

— Эй, а зачем так много? — крикнула она вслед уже убегающему Ромке.

Ромка на ходу обернулся и ответил что-то не совсем понятное:

— Жаль ее.

С этими словами он помчался еще быстрее, наполняя шумным топотом длинный коридор, подбежал к кабинету зельеварения и буквально влетел в открытую дверь.

Всю дорогу до театра Мила думала только о Ромкиных словах: «Сходство вместе с магической силой передается». Значит, что выходит? А выходит все из ряда вон как неправильно. Бабушка, несмотря на ее характер, внешне все-таки имеет сходство с Асидорой. Мама вообще похожа на свою прабабушку как две капли воды. Было бы правильно, если бы и Мила унаследовала все фамильные черты их рода. Но она другая! Другая! Почему? Потому что, как предположил Ромка, она похожа на отца — третьего не дано. А это в свою очередь означает, что у ее отца должна была быть в крови магическая сила, потому что внешнее сходство передается вместе с магической силой. У Многолика была магическая сила? Глупый вопрос.

Но почему же все так ужасно совпадает? Сомнений с каждым днем становится все меньше и меньше. Неужели он действительно ее отец?

Размышления Милы были прерваны шумом повозок и гомоном голосов — она вышла на оживленную театральную площадь.

Мила поднялась по ступеням на широкую террасу с колоннами. На одной из мраморных колонн театра висело объявление:

Только Мила успела прочесть адрес, как буквы растаяли, а вместо них появилась живая картинка. На ней театр, видный с парадного входа, вдруг начал отдаляться, открывая взгляду театральную площадь. Площадь тут же, вращаясь, уехала куда-то за край пергаментного листа, а картинка вдруг начала втискиваться в узкий переулок.

Не успела Мила и рта раскрыть, как вместо картинки снова появилось объявление.

— Ясно, — произнесла вслух Мила. — Наглядный указатель пути. Очень предусмотрительно.

Мила повернулась спиной к объявлению и направилась по указанному на картинке маршруту. Миновала площадь перед театром, прошла мимо первого переулка и остановилась возле следующего. На угловом доме увидела табличку: «Театральный переулок». По этому переулку последовала дальше.

Узкая дорожка, перекошенные дома, выбоины под ногами — словом, никакой логичной причины, чтобы забросить в эту дыру театральную кассу, когда ее прекрасно можно было разместить в просторном и удобном холле Театра Привидений.

Обдумывая эдакую дикость, Мила миновала дом N 5а и подошла к ветхому домику под номером 5б. Собственно, домик это напоминало мало — скорее, было похоже на будку с одной дверью и большой стеклянной витриной, в центре которой располагалось окошко.

На двери был приклеен большой лист желтого пергамента с расценками на билеты. А за стеклом витрины сидела худосочная дама с вытянутым лицом и торчащими во все стороны коротко стрижеными волосами черного как смоль цвета.

— Здравствуйте, — поздоровалась Мила, заглядывая в окошко. — Мне нужно три билета в одну ложу второго яруса, пожалуйста.

— Девять золотых троллей, — отозвалась кассирша.

Мила достала деньги и отдала кассирше. Ромка все-таки был прав, когда дал Миле пять золотых троллей. Теперь фраза «жаль ее» не казалась Миле странной. Ромка пожалел Белку: видимо, он просто знал, сколько стоит билет. Если бы он не дал две лишние монеты, у Милы просто не хватило бы денег — в кармане оставалась лишь пара медных троллей.

Кассирша взяла из рук Милы деньги и бросила все девять монет сразу в круглый желобок похожего на старый кожаный ридикюль приспособления. Монеты со звоном скользнули по желобку, и всего через секунду-другую из верхней щели «ридикюля» буквально выскочили три карточки, а вместе с ними — облачко сверкающего разноцветными искрами вещества, которое тут же растаяло в воздухе.

— Ваши билеты, — кассирша протянула карточки Миле.

Отходя от кассы, Мила заметила, что пока она ждала, за ней уже образовалась очередь: двое старшекурсниц из Золотого глаза и пожилая дама с тростью, украшенной на верхушке серебряным набалдашником с массивным волшебным камнем.

Мила обошла очередь и остановилась напротив соседнего дома N 5а, чтобы положить билеты в рюкзак. Когда она уже застегивала молнию рюкзака, позади нее разгорелся спор между кассиршей и студентками, которым не хватало денег на билеты. Краем уха Мила разобрала, что девочки просили продать им билеты в долг, но кассирша категорически не хотела соглашаться на их предложение.