Мэгги с подозрением посмотрела на Гвин.

— Но я думала, что ты…

— Послушайте, Мэгги. Я хочу только того, чтобы все были довольны. — Гвин вздохнула. Она и в самом деле начинает говорить, как Алек. — И кроме того, Алек согласен с вами. Не со мной.

— Ааа, — протянула Мэгги, — понятно…

— Но… ведь дело не только в гостинице, так?

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Бросьте, Мэг. — Гвин поставила чашку на тумбочку, наклонилась вперед и обхватила руками колено. — Признайтесь. Как давно… — Она задумалась, подбирая слова, которые были одно не лучше другого. — Как давно вас влечет к моему деду?

Бедная женщина едва не подпрыгнула и прижала руку к груди.

— Гвиннет Робертс! Что вы себе позволяете?

Нисколько не смутившись, Гвин подперла коленом подбородок.

— Я не слепая, Мэгги, — спокойно ответила она. — И мне очень нравится эта идея.

Экономка покраснела, даже кончики ее ушей стали малиновыми.

— Какая идея?

— Не прикидывайтесь, — со смехом сказала Гвин. — Идея, чтобы вы двое были вместе.

Бобо пошевелился во сне, и Мэгги на мгновение бросила взгляд в его сторону.

— Дело в том, — наконец сказала она, — что сейчас это зависит не от меня.

— Так, значит… влечение все-таки есть?

Опустив глаза, Мэгги произнесла таким же голосом, каким могла бы сообщать о прогнозе погоды:

— Более правильно сказать, что я испытываю к нему определенные чувства.

Гвин рассмеялась.

— Именно на это я пыталась намекнуть, не используя слово «любовь».

— Я тоже избегаю этого слова, даже в мыслях, — призналась Мэгги. Потом бросила осторожный взгляд в сторону Гвин. — В моем возрасте такое, наверное, звучит совсем уж глупо?

— Не порите чушь! — Гвин проворно подвинулась ближе, поджав под себя ноги, и обняла пожилую женщину. — Если хотите знать правду, это звучит вдохновляюще. Я определенно надеюсь, что в пожилом возрасте все не заканчивается.

Мэгги фыркнула.

— Для некоторых все только начинается в этом возрасте. Или хотя бы возникает шанс.

— Понимаю… — Гвин спустила ноги на пол, и теперь обе женщины просто сидели рядом. — И что же вы собираетесь предпринять?

— Я не собираюсь ничего предпринимать! — ощетинилась Мэгги. — Это не мое дело.

— Тогда чье же?

— Вот что, дорогая, выслушай меня. Допустим, ты знаешь о моих чувствах. Но не вздумай подталкивать нас друг к другу. Я даю такие намеки, которые считаю нужным. И если Ангус воспользуется ими, хорошо. Если нет, то ничья гордость не пострадает. Но я не хочу, чтобы кто-то еще вмешивался в это дело, ты поняла меня?

Значит, самой Мэгги можно вмешиваться в дела других, а наоборот — нельзя, подумала Гвин. Однако она не стала говорить об этом.

— Да, я поняла. Он — мужчина и должен сделать первый шаг, так?

— Да. В этом отношении я старомодна. — Экономка понизила голос до шепота и сказала: — А поскольку мужчина, которого я люблю, тоже не молод, я думаю, что и он старомоден в этом вопросе. Так что пусть все будет как в наше старое доброе время. И никаких шуточек насчет того, что этого времени у нас осталось мало, — предостерегающе добавила она.

— Я об этом и не думала, Мэг.

— Вот и хорошо.

Некоторое время они сидели молча. Гвин взяла чашку и допила остывшее какао. Разглядывая осадок на дне, она спросила:

— Так, значит, вы теперь спокойно относитесь к тому, что Поппи может продать гостиницу?

— Нет! — последовал резкий ответ. — Но я готова согласиться с тем, что хочет Ангус. — Она скрестила руки на груди. — Видишь ли, любовь предполагает именно это. Готовность понять то, что хочет другой, даже если тебе это не нравится.

Гвин не смогла сдержать улыбки.

— Вы говорите со знанием дела.

Мэгги встала и расправила свитер. Потом взяла пустую чашку и поднос и пошла к двери. Открыв ее, она остановилась и обернулась.

— Я не ответила на твой вопрос о том, как давно меня влечет к твоему деду.

— И вы хотите ответить?

— Я люблю Ангуса столько же времени, сколько ты любишь Алека. Но разница в том, что я всегда понимала, что проявление моих чувств может навредить тем, кто мне дорог, и держала их при себе. Сейчас, когда Ангус свободен, моя любовь — если она нужна ему — не может причинить никому вреда. — Она слегка наклонила голову. — Можешь ли ты сказать то же самое о себе?