Её подтащили к костру, восемь лучших воинов, натужно, но и потешно кряхтя, поставили колоду на поп'a Нэисс повисла в путах, хрипя от боли – железные кольца глубоко врезались в запястья.

Ряды таэнгов раздвинулись, мужчины в травяных масках и полном вооружении выступили вперёд, замыкая круг около пленницы. Забили бубны, дикарский резкий ритм сменялся завываниями больших рогов; начался танец, сперва медленный, плавный, контрастирующий с рваными ударами бубнов; но затем он становился всё быстрее, вокруг босых ног танцоров взвилась пыль; и ещё быстрее, и ещё…

Нэисс глядела на обретшую поистине бешеный темп пляску и молча глотала слёзы.

Но затем в задних рядах таэнгов раздался вдруг пронзительный визг какой-то женщины:

– Дуруум! Дуруум! Ах-катан ас-Дуруум [2]

В положении Нэисс имелось одно-единственное преимущество – она могла смотреть поверх голов.

На краю поля, где густые колосья дружно поднимали налитые зёрна, из лесного мрака появилась поистине ужасающая фигура. Громадного роста, с широченными плечами, длинным шипастым хвостом, рогами и покрывавшей всё тело чёрной блестящей чешуёй.

Чудовище разразилось диким хохотом и от души хлестануло хвостом. Над полем словно прошлась коса, злаки полегли, вбитые в землю.

– Ир! Ир-ра! Дуруум ак-немер!– завопило разом ещё несколько голосов.

Танцоры растерянно остановились. Вождь размахивал руками, очевидно, призывая воинов последовать за ним и прогнать страшилище. Провидящая наседала на старика Призывающего, резко жестикулируя и чуть не снося собеседнику нос.

Нэисс получила отсрочку.

Чёрный демон разразился ещё более громким и издевательским смехом. И с удвоенной энергией принялся топтать посевы.

Воины сорвались с места, бросились между хижинами, за ними последовали юноши и подростки с луками, дротиками и пращами. О пойманной сидхе все, казалось, забыли. Оно и понятно – прикованная никуда не денется. Подождёт. Вечер близок, но ночь длинна, благоприятное расположение звёзд минет ещё не скоро.

Призывающий и провидица никуда не побежали. Продолжали горячо спорить на своём наречии, непонятном даже для многоязычной сидхи.

Демон дико хохотал и завывал, в свою очередь предавшись дикой пляске. За ним оставалась широченная полоса втоптанных в землю колосьев; и таэнгов это обстоятельство, похоже, крайне раздражало. К демону вполне бесстрашно бежала без малого сотня обитателей деревни, по преимуществу легковооружённых; демон отнюдь не казался лёгкой добычей, одна чешуйчатая броня внушала изрядное уважение. Однако Призывающий до сих пор не сдвинулся с места, и Провидица также оставалась возле прикованной Нэисс.

Но народу на площади возле тотемного столба заметно поубавилось.

А потом из-за крайней хижины, нимало не скрываясь, выступил Тёрн. Бугры мускулов перекатывались под тёмно-оливковой кожей, воинственно торчали шипы на костяной броне. Тёрн держал наперевес свой посох, но шёл обычным спокойным шагом, не крался, не стелился по земле, как, знала Нэисс, могут делать дхуссы, выслеживая добычу, – он просто шёл.

Его даже не сразу заметили. Дхусс словно бы сделался меньше ростом, руки истончились, плечи ссутулились, ноги бессильно загребали пыль, боевой посох превратился в простую палку, на которую опирался… нет, уже не дхусс, а древний старик не пойми какой расы, с трясущейся лысой головой, покрытой большими, с пол-ладони, мокнущими язвами, со струпьями на щеках и не прикрытых лохмотьями плечах.

Нэисс пришлось собрать все силы, чтобы не завизжать от счастья. Самого простого счастья, дремучего и первобытного – дхусс не забыл, он пришёл сюда за ней, пришёл, чтобы спасти!

Кто-то из таэнгов наконец заметил пришельца. Удив– лённо вытаращился, но вместо того, чтобы замахнуться на чужака копьецом, воин истошно заверещал, подпрыгнул и бросился наутёк, да так быстро, что между домами закрутилась пыль.

– Убур! Убур! Да-ахан су-убур!

– Су-убур! – мигом подхватило ещё несколько голосов.

Покрытый язвами трясущийся старик остановился, с молчаливой мольбой протянул руки к ближайшим таэнгам – однако те, точно так же как и первый, кинулись в бегство.

Старик повернулся к Призывающему и Провидице. По его морщинистым щекам текли крупные слёзы, смешанные с зеленоватым гноем. Сидхе показалось, что она чувствует запах заживо гниющей плоти.

Призывающий оторопело уставился на пришельца, потом что-то высоко заверещал и уже собирался было задать стрекача, однако Провидица вовремя ухватила его за край туники.

– Избад! Ди-энно ве избад! – гаркнула она поистине командирским голосом, каким только на поле битвы поворачивать обратно бегущие в панике войска.

– Избад? – Призывающий остановился как вкопанный.

Однако Тёрн уже не мешкал. Теперь дхусс двигался с быстротой и ловкостью остроклыка, ночного убийцы, настолько могущественного и редкого, что встреч с ним избегали даже многочисленные отряды охотников-чародеев Некрополиса.

Конец посоха входит в кольцо, лицо Тёрна – уже не больного старика – искажается от напряжения, но железное дерево не выдерживает, и оковы с хрустом выдираются из колоды. Четыре коротких, точных движения – и Нэисс на свободе.