— Не прикончит, — негромко сказал Твердислав. Было в её тоненьком, срывающемся голоске нечто, заставляющее любого парня расправить плечи. — Ничего она тебе не сделает. Я обещаю.

— Обещаешь? Нет, правда? — В голосе Гилви послышалась надежда. — Ты мне точно обещаешь?

— Точно, — кивнул юноша. — Вам надо помириться. Это не для меня, для клана. Я потолкую с Джей. Она поймёт, я уверен.

— А я вот нет, — уныло отозвалась Гилви.

— Ничего, — начал было Твердислав, но Гилви только махнула рукой.

— Держись, — сказал вождь. — Держись, Гилви, кому ж, как не тебе, в свой черёд Ворожеей становиться, когда время придёт?

— Так уж и мне, — пробурчала девчонка.

— Ну да, конечно, и Линда ещё есть, и Олеся, да и Фатима ещё повоюет — но потом-то?

— Да не будет у меня никакого потом! — вдруг очень по-взрослому вздохнула Гилви, словно уже заранее смирившись со своей участью.

— Это ты перестань! — рассердился Твердислав. — Заладила одно и то же, словно птичка-по-вторяшка. Сказал же я тебе.

— Да что ты сказал-то! — вдруг зло, с обидой выкрикнула Гилви. — Всем известно — ты под дудку Джейаны своей пляшешь! Что она скажет, то и делаешь! Ни в чём не перечишь! — даже в тусклом свете сторожевых костров видно было, как у девчонки презрительно скривились губы. — Она что

хочет, то и делает! И никого не слушает! Захочет меня прибить — и прибьет, не поморщится! А никто потом и слова не скажет! Ну что, не так? Ой. Что-то я не то наговорила. — Она вдруг зажала рот ладошкой, словно испугавшись вырвавшегося.

Твердислав сидел ни жив ни мертв. Внутри разлился отвратительный льдистый холод. Вот оно, значит, как. Вот, значит, что о нём думают. Вот до чего Джей довела дело. А потом ещё и удивляется, когда соплячки вроде Гилви норовят ей по физиономии съездить. Тут не удивляться нужно, .а на саму себя оборотиться. Впрочем, куда там…

— Значит, по-твоему, я тряпка, — преувеличенно спокойно сказал Твердислав. — Очень хорошо. И много ещё народу думает так же, как и ты?

— Девчонки все почти, — тихонько ответила Гилви.

— Хорошо, — сказал Твердислав и поднялся, хотя что же именно “хорошо” он ответить бы не смог. — Хорошо, хор-рошо, хорошошенько.

Гилви с некоторым испугом наблюдала за ним.

Спать после этого Твердислав не пошёл. Кружил по поселку, десять раз проверил каждый пост, поднялся на дозорные площадки в скалах, долго стоял там, глядя на темное море лесов внизу. Леса эти сейчас жили своей простой и жестокой жизнью, кто-то кого-то настигал, убивал, разрывал на части клыками, когтями или иными смертоубийственными орудиями, как говаривал Учитель, чтобы потом сожрать ещё не остывшее, тёплое тело жертвы. Это было нормально. Так происходило всегда. И клан Твердиславичей, как и остальные Лесные кланы, и более дальние кланы Горные, и уж совсем далёкие Морские — плоть от плоти этого мира, этого леса, гор, морей, полных суровой и жестокой жизнью, где не принято просить пощады, где или ты — или тебя, и ты не рассуждаешь, а разишь, и рука твоя посылает копьё в цель раньше, чем мысль успевает охватить происходящее. Иначе нельзя. Beдуны не дремлют. И если б не магия, магия от рождения, магия в крови, дарованная по милости Великого Духа, — кланы бы не устояли. У кого сильнее проявляются способности к чародейству — тот и наверху. Не всегда это так, конечно же, но по большей части. А Джейану сам Великий Дух, казалось, приуготовил быть Приказывающей и Распоряжающейся. Ничего удивительного, что она держит в своих руках повседневную жизнь родовичей. Ничего удивительного. Правда, жестка порой бывает, даже жестока.

Ну что ж. Он этого так не оставит. Или — или. Или он вождь клана — или кукяа в Джейаниных руках. Она оставит Гилви в покое или пусть пеняет на себя. Так дальше продолжаться не может. Щеки медленно заливала горячая краска стыда. Над ним смеются даже тринадцатилетние малявки! Над ним, вождём, право же, не самого слабого из Лесных кланов!

Внизу, под обдуваемой всеми ветрами дозорной площадкой, что родовичи возвели высоко в скалах, мирно спал клан. Спал, несмотря ни на Ведунов, ни на прочую нечисть. Клан ждал утра.

Твердислав долго стоял на верхотуре. Закалённое тело не чувствовало холода. Спускаться вниз не хотелось, однако — он должен! Он обещал Гилви! А ведь именно сегодня Джейана выйдет наконец из своего заточения. Она оправилась после посылки Дара Силы — и теперь ох как развернётся!

Твердислав ещё думал о том, как ему остановить не в меру горячую подругу, когда над его головой что-то пронзительно взвыло — мерзко, алчно, торжествующе. В рассветном небе прямо^над кольцом скал появилась чёрная точка. Она стремительно росла; неведомое существо падало с высоты, метя прямо в поселок клана.

— Тревога! — что было сил крикнул Твердислав. — К оружию!

Крикнул — и ринулся вниз по ступеням.

Завопили и заорали часовые.

Мерзкий свист нарастал. Когда Твердислав оказался возле домов, тварь уже спустилась достаточно низко. Запели первые стрелы, пущенные не прицельно по уязвимым местам конкретного врага, а просто в тёмное подбрюшье неведомого создания. Оно казалось очень длинным, не менее двух десятков шагов; вытянутое тело постепенно сужалось к дальнему концу, так что снизу существо казалось треугольным. Из широкого конца высунулись щупальца, целый пук, зажглись широченные глаза-плошки, алые с чёрными кругами зрачков. Не обращая внимания на стрелы, что застревали в шкуре без малейшего видимого вреда для бестии, тварь потянулась чёрными веревками бесчисленных рук к крыше домика травниц.