– Идти? Это ещё зачем? – подозрительно проворчал Буян, делая тем не менее несколько шагов в указанном направлении.

– Заходи-заходи. Не бойся… – продолжал уговаривать Буяна Догар и при этом врал, брал его голос, врали бегающие глаза, врал искривившийся рот. Буян насторожился. Слово Учителя есть слово Учителя… но и себе не доверять тоже не следует.

Тем не менее сперва и впрямь ничего не случилось. Он вошёл в неглубокую нишу… прозрачная дверца закрылась у него за спиной… негромкое гудение…

– Всё, выходи, – услышал он.

После этого о нём на какое-то время забыли. Старик и Догар замерли над громадными мерцающими панелями, заполненными какими-то мутными разводами, и бубнили один другому что-то совершенно невнятное. Буян стоял, маясь и не зная, куда себя деть.

Наконец старик что-то приказал Догару – и тот, внезапно уже даже не позеленев, а прямо-таки посинев, отрицательно помотал головой. В широко раскрытых глазах застыл ужас. Старик досадливо дёрнул головой и двинулся к Буяну. В руках его позвякивали три пары нешироких железных колец.

– Давай лапы, – распорядился старик. – Ну, чего трусишь, это же просто кольца!

На первый взгляд эти штуки выглядели и впрямь как немудрёные железные кольца толщиной едва ли в палец. Опешивший Буян и глазом моргнуть не успел, как весь этот металл оказался у него на запястьях и щиколотках.

– Да, сканограмма у него очень интересная… – повернулся старик к своему «ассистенту». – Надо вскрывать.

Тело Буяна рванулось прежде, чем зловещий смысл этого слова постиг его сознания. Но было уже поздно.

Что-то тонко зазвенело под потолком. Напряглись невидимые нити; из пола, разворачиваясь и обхватывая его, поднялось нечто вроде жёсткой лежанки; железные браслеты неудержимо потянули его вниз, растягивая и прижимая конечности; не прошло и секунды, как Буян оказался распластан на широком лежаке, абсолютно беспомощный и не в состоянии пошевелить даже пальцем.

Напряжённо гудело под потолком. Наливался алым недобро пялящийся на него глаз неведомого аппарата.

Кажется, тогда он и застонал от отчаяния. Едва ли не первый раз после того, как покинул обиталище Дромока. Всё. Скрутили…

– А вот и ваш Буян, полюбуйтесь-ка, – вдруг сказал чей-то новый голос. Благодаря подаренному Дромоком целому поясу глаз вокруг головы Буян увидел, как в стене открывается проход… и на пороге возникают: какой-то высокий седой тип с крайне неприятной мордой (так и располосовал бы когтями!), двое жлобов с шестиствольными железяками наперевес и, наконец, бледная, с горящим взором – Джейана.

Взгляды Ворожеи и человекозверя встретились.

– А вот и ваш Буян, полюбуйтесь-ка, – глумливо бросил седой. Однако Джейана уже всё видела и сама. В отличие от Буяна-тугодума ей не потребовалось много времени, чтобы понять, что это за комната и зачем сюда притащили её спутника.

Полыхнуло внутри. Гады, гады, хуже Ведунов, хуже, хуже… Она не знала более страшных ругательств и проклятий. Они не страшатся никакого Великого Духа, не страшатся ничего. И вправду станут резать Буяна на мелкие кусочки, потому что не знают, как же Дромоку удалось создать такое чудо; если бы знали – не преминули бы послать навстречу нечто похожее…

Однако тут было и кое-что ещё. Источник Силы!

Она обмерла, едва поняв это. Источник Силы был слабеньким, его мощи едва хватило бы разжечь костёр… но это была Сила, самая настоящая, долгожданная Сила!

«Стоп. А не ловушка ли это? Они настойчиво добивались секрета заклятий… хотя какой тут секрет? Что, если всё это подстроено и они рассчитывают, будто я немедля брошусь спасать Буяна?»

Она осторожно попробовала прощупать стены и покрывавшую их аппаратуру. Хитроумная, невероятно сложная… зачем она здесь?..

Едва сдерживая нетерпение, она скользила внутренним взором по запутанной сети внутренних потоков Силы – едва заметных, настолько они были слабы.

По губам Алонсо скользнула довольная ухмылка. Генерал осторожно отодвигался ближе к порогу. На расставленных вдоль стен приборах тревожно замигали огоньки, качнулись стрелки прадедовских указателей – когда техники не хватало, её, не стесняясь, брали даже из музеев. Охрана в тяжёлой броне, напротив, кинулась вперёд, заслоняя генерала собственными телами. На лежанке рычал и корчился Буян – правда, корчи его становились всё тише и тише, силовое поле прижимало его, заставляя расслабить сведённые судорогой мышцы. Пожилой патологоанатом включил холодноплазменный резак и повернулся к распростёртому телу. Голубое лезвие газового клинка светилось мягко и мирно.