— Странно… но я больше никого не могу вспомнить.

— Вот именно, — говорит Гэбриел. — Никого. Как думаешь, стали бы Брюс Уиллис, Арни и Брэд Питт звездами и кумирами аудитории, если бы все знали, что они геи?

У меня отвисает челюсть.

— Брэд Питт — гей?..

— Нет! И вообще речь не о нем. Думаешь, они бы сделали такую блистательную карьеру, если бы были открытыми геями? Или, скорее, их оттеснили бы на второй план и постепенно забыли? Подумай хорошенько, Кэти. Многих ли успешных геев ты видишь на экране?

Я пытаюсь вспомнить:

— Пол О'Грейди? Грэм Нортон? Тот толстяк из «Маленькой Британии»?

— А актеры? — настаивает Гэбриел, и его синие глаза ярко горят. — Кто-нибудь, равный Шону Бину и Дэвиду Теннанту?

— Никого не могу вспомнить, — признаюсь я. Если бы кто-нибудь спросил раньше, я бы поклялась, что знаю сотни популярных актеров-геев, но Гэбриел прав. Не могу назвать больше полудесятка.

— В том-то и проблема. — Он вздыхает. — Я актер, и притом успешный, и хочу иметь возможность выбирать роли. Я мечтаю играть главных героев, стрелять из пистолета и драться на мечах. Может быть, однажды мне доведется сыграть Джеймса Бонда и Гамлета!

— Удачи, — желаю я. Моя мечта — писать романтическую прозу — выглядит такой скромной. Возможно, стоит метить выше. Стать новым Шекспиром, например.

— Ничего подобного не будет, если кто-нибудь узнает, что я гей. Меня будут оттирать, давать роли стервозных геев, ну и так далее. Ни один агент не захочет со мной работать, потому что я не буду и вполовину так прибылен, как сейчас. Не успеешь досчитать до десяти, как моя карьера закончится. Я останусь на обочине. — Он поднимает умоляющий взгляд. Золотой локон шаловливо свисает на глаза, и я в который раз думаю, насколько привлекателен Гэбриел.

Однако неудивительно, что я ничего не ощущала.

— Короче, — продолжает Гэбриел, уже смелее, — я встречался с десятками красавиц, чтобы сбить прессу со следа. Не хочу, чтобы мою сексуальную жизнь подвергали разбору на каждом шагу.

— Проблема в том, — вмешивается: Фрэнки, — что девушки, с которыми встречается Гейб, ожидают большего.

— И это само по себе проблема. — Гэбриел явно встревожен. — Рано или поздно одна из них пойдет к Максу Клиффорду с интересным рассказом о том, чего у нас не было. Клиффорд не дурак, он быстро сложит два и два. А если нет—то где-то рядом шныряет Анжела Эндрюс. Она явно что-то разнюхала.

Фрэнки смотрит в стол и делает вид, что его крайне интересуют пятна кетчупа.

— Если это та женщина, о которой я думаю, то у нас, кажется, проблемы…

— Жакет от «Прада»? — намекаю я.

— Да! Потрясающая шмотка. — У Фрэнки загораются глаза. — Анжела заглянула, когда Гейб был в душе, и я открыл дверь. Такая приветливая, милая… мы отлично поболтали. Прости, — добавляет он, глядя на Гэбриела, закрывшего лицо руками. — Я думал, это твоя знакомая. Она столько о тебе знает.

— Все ясно, — говорит Гэбриел. — Она уже в курсе.

— Нет, — яростно взвизгивает Фрэнки. — Я не сказал, что я гей.

Мы с Гэбриелом одновременно смотрим на него. Фрэнки, в ярко-зеленой шелковой рубашке и своих любимых кожаных брюках, с густым слоем туши на ресницах, — воплощенный гей. С тем же успехом он мог бы расхаживать в латексных шортиках.

— Полагаю, она догадалась, — мягко говорит Гэбриел. — Она совсем не глупа.

Фрэнки прикусывает губу.

— Нужно придумать, что я здесь делаю. Может, мне снова с ней поговорить? Например, прикинуться уборщиком.

— Нет! — одновременно отвечаем мы с Гэбриелом.

— Именно поэтому я хочу, чтобы ты подумала над моим предложением. — Гэбриел оборачивается ко мне. Трудно сказать, у кого взгляд трогательнее — у него или у Пушка. — По-моему, план превосходный, Кэти. Ты моя подружка, а поскольку Фрэнки твой приятель, он может бывать в доме когда вздумается. Пресса скоро соскучится и отвалит, и все будут счастливы.

— Лгать нехорошо, — протестую я.

Откуда это взялось? Я прожила в доме священника всего двадцать четыре часа, но поучения Ричарда уже укоренились в моей голове. Почему в последнее время буквально все просят меня врать?

— Ну… теоретически ты права. — Гэбриел небрежно помахивает рукой с идеальным маникюром. — Но, во-первых, ты девушка, во-вторых — моя подруга.

— Да?

— Конечно! — восклицает Фрэнки. — Он тебя обожает. Ведь так, Гейб?