Через несколько минут голова стала тяжёлой, а веки как будто отекли. Встав с табурета, она на ватных ногах дошла до дивана и села на его край. Тиканье часов, висевших над дверью, сделалось невыносимым. «Интересно, а можно ли по тиканью определить точное время?» — пронеслось у неё в голове. Ответ был очевиден: «Конечно можно, только чертовски сложно!». Но Лиза уверилась в том, что сможет справиться с этой задачей, и принялась считать. Сбившись после тридцать второго щелчка секундной стрелки, она начала сначала и в итоге получила абсолютно бессмысленный результат: двадцать шесть часов и ноль минут. Однако её он вполне устроил. «Всё, нужно спать, уже так поздно. Слишком поздно», — с этой мыслью она улеглась в постель и почти сразу же отключилась.

***

— … ты не сказала! Ну почему?! Проснись, прошу тебя! Давай!

Лиза приоткрыла веки. Мур теребил её за плечо, всё лицо его выражало испуг.

— Что случилось? — спросила она слабым голосом.

— Какого чёрта ты мне не рассказала? Тебе надо срочно в больницу! Сейчас я кольну тебе одну штуку и поедем. Ты только не переживай, всё будет нормально.

— Что, Мур?

— Молчи. Лежи спокойно. Сейчас померяю тебе давление, — сказал Мур взволнованно.

Вдруг Лиза почувствовала, как на плече стала сжиматься какая-то повязка. Затем раздалось шипение, и хватка постепенно ослабела.

— Ну что ж, всё не так и плохо, — констатировал Мур. — Могло быть и хуже.

— Может объяснишь, в чём дело?

— У тебя кровотечение. Ты была беременна, так? И не сказала мне.

Лизу как будто ударило током. Она резко села в постели, и глаза её расширились. На тонком одеяле, в его центральной части, проступило большое красно-бурое пятно с ровными краями. Она ощутила, как все мускулы обмякают, а голова заполняется мраком.

— Нет-нет-нет, Лиза, не вставай! Лежи! Только не волнуйся, всё будет в порядке! — расслышала она мягкий голос, и чувства оставили её.

Вонь нашатыря вернула её в этот мир. Потом были уколы, прохладная вода, переодевание и поездка на заднем сиденье большого «Лэнд Ровера» Мура. Новая жизнь не складывалась.

В его голове творилась полнейшая неразбериха, а в сердце полыхал странный холодный пожар.

— Скажите пожалуйста, тринадцатое отделение, это на каком этаже? — спросил он у молодой женщины с некрасивым лицом, сидевшей за одним из окошек регистратуры.

— На пятом. От лифта налево.

— Спасибо.

— Бахилы не забудьте одеть! Автомат около будки охраны.

— Конечно.

Будка охраны пустовала, а на автомат по продаже бахил скотчем был приклеен тетрадный листок с надписью, сделанной от руки:

НЕ РАБОТАЕТ!

«Ну и не надо», — подумал Роберт и направился к лифтам. Их оказалось четыре, и все они были безнадёжно заняты. Через несколько минут двери одного из них всё-таки распахнулись, Роберт зашёл в кабину, а следом за ним юркнула рыжая девушка-подросток, неизвестно откуда взявшаяся.

— Вам какой? — спросила она нервным голосом и быстрым движением убрала свалившуюся на веснушчатый лоб прядь давно немытых волос.

Он задумался. Ему вдруг очень захотелось ответить: «Тридцать первый».

— Пятый.

— Нажимайте, мне выше.

Лифт мягко тронулся. Девушка уставилась в пол и стала теребить пуговицу на своей бежевой блузке. Сердце в груди Роберта колотилось тем сильнее, чем ближе становился пятый этаж с его тринадцатым отделением. В какой-то момент он понял: когда металлические двери раздвинутся, он скажет рыжей девушке, что ошибся этажом, поедет с ней выше, а потом, оставшись в одиночестве, спустится обратно в холл, заберёт из гардероба пальто и уйдёт.

Двери открылись. Вопреки своему страху он вышел из лифта и зашагал налево.

Отделение гинекологии выглядело обнадёживающе: светло-кремовые стены, чистый серый кафельный пол, возле пластиковых окон — пальмы в кадках. Две женщины медленно двигались по коридору, по направлению от Роберта, поддерживая друг друга. Санитарка в зелёном халате губкой протирала кушетку. В конце видимой части коридора, в том месте, где он делал поворот направо, находился пост медсестры, и Роберт направился прямиком к нему.

Молодая миловидная медсестра что-то писала в толстой тетради, держа ручку в левой руке. Глядя на неё, ему захотелось отразить изображение, словно он работал в «Фотошопе», так, чтобы ручка оказалась у девушки в правой руке: слишком уж это выглядело неправильно, негармонично. Медсестра подняла глаза и твёрдо спросила:

— Вам кого, молодой человек?

Роберт назвал фамилию и имя своей любовницы, а сам подумал: «Не такой уж и молодой, уже тридцатник».

— Одну минуту… — она заглянула в другую толстую тетрадь, лежавшую в стороне около настольной лампы. — У неё сейчас врачебный осмотр, придётся немного подождать. Можете пока присесть.