– Ты не понимаешь, о чем говоришь, — мангуса подбирала слова с явной осторожностью, хотя старый демон рядом с ней уже готов был сорваться с места. — Убийство Хайруш решило бы многие проблемы, но даже осуществить его будет не так–то просто. Старшую Мать хорошо охраняют, и кроме того, ты не представляешь себе, что такое древний мангус ее силы и возраста.

– Даже если она очень сильна, то мне кажется, что здесь и сейчас у нас достаточно сильных воинов, чтобы свести на нет подобное преимущество, — во время этих слов, сказанных Ханем, Куанши грозно повел плечами, причем это был жест сына Шаарад, а не полководца из рода Юэ.

Шархад, видимо стараясь избавить Сейриш от охватившей ее нерешительности, указал своему матриарху глазами на подобравшихся къёкецуки, на грациозную кумицо, принявшую расслабленную позу, и, напоследок, на самого Ли Ханя.

– Второго такого шанса у нас точно не будет, — заметил старый демон.

– Быть может, время вызова и вправду пришло, — нехотя согласилась Сейриш и, резко стряхнув знаки из медного блюда, отчетливо щелкнула своим смертоносным хвостом. — Путь чужака еще не окончен, посмотрим, куда он приведет его теперь.

Мангусы не признавали защитных сооружений, как и всякой оборонительной тактики в целом, что упрощало штурм любого их лагеря до обычного полевого сражения. К счастью в вопросах скрытности и внезапности у них не было подобных предубеждений. Первое дозорное кольцо вокруг стойбища Старшей Матери дети Шархада сняли достаточно быстро и тихо, чтобы остальные стражи верховного матриарха успели бы заметить это только тогда, когда стало уже слишком поздно. Далее последовал взаимный обмен яростными лобовыми атаками, где ситуация решалась исключительно за счет численности и силы бойцов. Количественное преимущество над противником со стороны племенных воинов Хайруш, которым они теоретически обладали, было полностью утеряно, когда первые группы контратаковавших угодили в небольшие «котлы», организованные при поддержке кормящих Лайниш. Склонить этот малочисленный клан на свою сторону вышло у Сейриш и Шархада довольно просто. Не менее важную роль на поле боя сыграло появление Куанши, сопровождаемого кумицо и къёкецуки. Реакция мангусов на Такату, Фуёко и Ёми была довольно различной, но сохранять прежний боевой настрой, столкнувшись с кем–нибудь из спутниц Ханя, никто из степных демонов уже не мог. Если опытные людоеды в возрасте еще умели и могли не поддаваться основному инстинкту своего существования, то молодые мангусы терялись поголовно, становясь для оборотня и кровопийц нелегкой, но все–таки добычей.

Ощущать себя самым слабым и беспомощным бойцом среди всех событий, творящихся вокруг, было для Ли чувством немного необычным и, разумеется, в определенной степени неприятным. Тем не менее, его непосредственное присутствие было необходимым на каждой стадии развития событий. Тайпэн так до конца и не понял, чем именно это условие трактовалось в древних обычаях мангусов, но Шархад, в конце концов, просто пояснил, что участие Ли позволит им оправдаться перед другими кланами в том случае, если кто–то решит, что смерть Хайруш достойна отмщения. В принципе, Хань готов был стать любым козлом отпущения, при условии, что это реально поможет ему и его союзникам добиться желанного контроля над отрядами людоедов, принадлежавших другим матриархам.

К лагерю старый демон провел императорского полководца, когда с большей частью врагов уже было покончено.

– Надеюсь, что все получится, — тихо рычал Шархад, внимательно оглядываясь по сторонам. — На ответный удар у Хайруш в случае чего сил уже не будет, но и из обещанной тебе сотни осталось едва ли три десятка. Давно мы так славно не рвали друг друга на потеху кровавым онгонгам.

Замерев в траве неподалеку от ближайшей хижины, мангус подозвал нескольких демонов, тенью следовавших за ними на всем протяжении пути.

– Заркем, останешься с чужаком, стережешь его пуще слепого щенка, — распорядился Шархад и пояснил для Ханя. — Мы разведаем путь до большого шатра, Сейриш и твой двуединый уже скоро должны появиться.

Размытые силуэты мангусов метнулись в лунном свете, исчезая между грубых построек. Ли, приподнявшись на локтях, старался разглядеть, что творилось в лагере, но стойбище казалось на удивление спокойным и мирным. О жестоких схватках свидетельствовали лишь рычащие вопли и злые предсмертные хрипы, раздававшиеся из темноты с разных сторон, но на явном удалении от этого места.

– Не волнуйся, человек, Шархад всегда знает, что делает, — заверил Ханя молодой демон, оставленный с ним в охранение.

Как и большинство остальных сородичей, мангус изъяснялся на грубом степном наречии, глотая окончания и скорее выдыхая слова, чем проговаривая их.

– Ты произносишь его имя с неподдельным уважением, — заметил Ли, не отрываясь от наблюдения. — Да и большинство из вашего рода буквально восхищаются им. Шархад и вправду столь велик и известен среди мангусов?

– Более велик и известен, чем кто–либо, — под длинными волосами было заметно, как Заркем шевелит ушами, реагируя на каждый шорох поблизости. — Двое, а то и трое из пяти кормящих могут назвать Шархада в числе своих предков. Он был допущен в шатры ко всем сихмэ, что живут сейчас среди нашего народа, а в жилах трех из них течет его собственная кровь. Шархад помнит юность Хайруш и смерть ее собственной матери, он повергал самых свирепых и могучих воинов, убивал людей и чудовищ. Мы зовем его Старшим Отцом, — с усмешкой признался мангус. — Правда, сихмэ не очень–то любят, когда мы упоминаем при них это прозвище.

– Догадываюсь, — улыбнулся в ответ Хань.

Теперь для тайпэна все окончательно вставало на свои места. Хайруш и кумицо во главе со Старшей Сестрой не зря опасались старого седого людоеда наравне с Сейриш и пронырливым слугой Императора по имени Ли. Авторитет и влияние Шархада были слишком важными факторами в среде мангусов, чтобы попросту игнорировать их. С такой поддержкой можно было не сомневаться, кто станет новой Старшей Матерью, едва Хайруш покинет этот «пост».

– Это знак для нас, давай вперед и не оглядывайся, — сказал Заркем, хотя Хань готов был поклясться, что не заметил и не услышал ничего особенного со стороны затихшего лагеря.