— Вот и хорошо, стало быть, время есть, и разговор мы закончить успеем.

— Нет, здесь нам разговора не закончить. Он длинный, — сухо ответил учитель.

— Да, пожалуй, вы правы, не на рыбалке место таким опорам, — согласился Бутурлин.

Разговор продолжил Анатолий. Он сел в «Лебедушку», когда учитель начал очередную проверку своих снастей. Все крючки оказались пустыми. Гребя веслами, Анатолий погнал моторку к берегу и заговорил.

— А почему нам в школе все-таки не объясняли самого главного? — спросил он.

— Именно?

— Как человеку сделать карьеру в труде?

— Это что еще за чиновничье старорежимное понятие?

— А вот такое: нам все внушали, что нас ждет такой труд, какой только мы пожелаем. А на деле выходит: мы должны поначалу взяться за тот труд, который всему народу и стране нужен, за любой. И вот через этот любой труд и прийти к тому, о котором мечтаешь?

— Ого, Толя! — учитель растерялся. — Да ты понимаешь, в чем ты нас обвиняешь?

— А разве я обвиняю? — простодушно сказал Анатолий. — Я просто спрашиваю.

— Да, не просто ответить. — Учитель задумался.

Весь остаток дня он был молчалив, погружен в свои мысли и заснул в палатке не сразу.

Перед рассветом зазвонил колокольчик на закидной удочке Бутурлина. Инженер мгновенно проснулся, запутавшись впопыхах в двери, чуть не своротил палатку и разбудил Анатолия и Альфреда Степановича.

— Взяло! Взяло! — уже мчась к берегу, кричал он. — Сак! Сак давайте! — загорланил он. — Да идите же скорей сюда!.. Сонные тетери.

— Что-то очень страшное… Прямо, уй, какое… — проговорил Леонид Петрович, беря руку подбежавшего Альфреда Степановича и кладя ее на туго натянутую бечевку закидной; его близорукие глаза без пенсне в мерцающем свете отраженного водной гладью ночного неба казались глазами человека, теряющего рассудок.

— Сом, — твердо сказал Альфред Степанович. Он начал вываживать рыбину из глубины.

Анатолий, держа наготове сак, вошел по колени в черную воду. Учитель и инженер, то подтягивая, то опуская бечевку, провозились с сомом не меньше четверти часа, пока, наконец, поверхность протоки у берега будто забурлила ключами и наверху блеснула темная хребтина огромного сомища.

— Подсачивай, — приказал Альфред Степанович.

Анатолий подвел сак под махалку сому, но сильный удар — будто сом ударил всем своим телом — выбил из рук Анатолия сак и отбросил его самого в глубину. Вынырнув и отфыркавшись, Тольян различил Бутурлина, который был от него в одном шаге и, упираясь, тащил взбесившегося сома за голову. Альфред Степанович на берегу тянул бечевку.

Спасаясь от ударов сома, Анатолий выскочил из воды. Тут же был вытащен огромный, чуть ли не двухметровый сом. Чудище, вдруг успокоившись, лежало на комьях глины, шевелило жабрами и усами. Кожа у сома без чешуи, голая и черная, как у гадюки, скользкая, как у лягушки. Леонид Петрович закуканил добычу, продев крепкую бечевку под обе жаберные крышки.

— Пусть красавец еще маленько погуляет, — сказал инженер. Азарт борьбы, торжество удачи уже не палили его, и в блеклом рассвете его лицо с мокрой бородкой казалось умиротворенным и даже блаженным. — Такой уродище, а так деликатно позвонил. Как запоздалый гость в квартиру.

— Это сквозь сон всем послышалось, — заметил Альфред Степанович.

— Да нет же! Я не спал. Я каждую ночь ждал его звонка. Ах, если бы он сорвался… И рассказать никому нельзя было бы… Кто бы поверил, что такую добычу я в руках держал? В жизни такого больше не поймать. — Леонид Петрович вздрогнул и поежился от рассветной свежести воздуха.

— Может быть, и не поймать, — согласился учитель таким тоном, словно объясняя удачу Бутурлина чистой случайностью. — Ну что ж, этот, хотя и желанный, ночной гость все же пришелся не ко времени… Разбудил ни свет ни заря… Ложиться уж не к чему. Да и мокрые все. Костер бы?

Анатолий занялся костром, и все уселись у жаркого пламени.

— А ведь как примстилось мне, — сказал Леонид Петрович, согревшись и поглядев туда, где на кукане ходил под водой сом. — А знаете ли, бывают экземпляры до пяти метров… Даже на человека нападают. Но и этот огромен… И куда его? Холодильника не хватит.

— Везите его домой целиком, — остановил Бутурлина Альфред Степанович, словно угадывая, что тот уже готов часть своей добычи отдать в артельный котел. — Везите на удивление жене и матушке. Эх, надо бы с таким сомом по всему городу пройти; подцепить на палку, и чтобы башка на плече, а махалка по тротуарам волочилась. Людям на диво.

— Благодарю покорно! — улыбнулся, жмурясь на костер, Бутурлин. — Пятнадцать километров пешком идучи, хвастаться… Так сегодня отплываем?

— Да. Хватит. — Альфред Степанович погладил ладонью свое лицо, заросшее до глаз черной бородой. — Денек не дотянули, но хватит. Дальше удовольствие исчезнет и начнется одичание в чистейшем виде, К обеду лагерь надо свернуть, — последние слова он произнес тоном приказа, будто снова взваливая на себя обязанности начальника экспедиции и кладя конец демократии в маленькой коммуне.