– Кто кого подловит, тому и достается вся добыча, – более мягко выразилась Алёна.

Я удивился:

– Тогда зачем ты спасала меня от черемухи, если думала, будто я маркитант?

– Решила, что на будущее пригодится, если один из Лосей будет мне должен, – призналась Алёна.

– Резонно. Но раз так, то почему потом бросила на съедение пчелам?

– Мед важнее. Маркитант может не захотеть отдавать долг. А мед… Из него мы делаем антибиотик. Очень ценное лекарство. Лоси в числе прочего покупают его у нас. Мед-то они могут добыть и сами, а вот, чтобы сделать из него лекарство, нужна лаборатория, а она есть только в Ниитьме.

«Кстати, на месте Ниитьмы до Войны располагался секретный научно-промышленный объект, – не упустил случая прочесть мне лекцию Лёнька. – Там, кроме наземных корпусов, сейчас порядком разрушенных, есть много подземных бункеров. Лаборатории, мастерские и даже целые цеха по производству всякой оборонно-наступательной хрени. Была установлена и система автономного жизнеобеспечения. Создавалась как раз на случай глобальной войны…»

– Лёня, не грузи меня! – С досады я высказался вслух.

– Опять Лёня. Ты уже произносил это имя, – Алёна настороженно подобралась. Ее ладонь легла на цевье автомата. – Ты разговариваешь сам с собой? У тебя раздвоение личности?

– Нет. Лёня существует. Вот он, – я указал на осьминога, который сидел у меня на плече.

– Твой ручной зверек? А почему ты сказал, что он тебя грузит?

Пришлось выкручиваться:

– Не грузит, а… э… бузит. Я сказал: «Лёня, не бузи». Он дергал меня щупальцами за волосы.

«Лучше за уши, – вредный осьминог сопроводил мысль действием. – Или за нос».

Его щупальце пребольно ущипнуло меня за кончик носа.

– Ай! – пришлось отвесить ему щелбан. – Прекрати!

– Вот бандит… – Девчонка поверила и расслабилась. – У меня тоже в детстве была зверюшка. Только не осьминожка, а лысый ежик. Забавный такой…

Я кивнул, продолжая перебирать трофейное оружие. Взял в руку один из кинжалов. Вот это и в самом деле отличная штука! Качественный живой металл. Да еще и забавное украшение на рукояти – вместо навершия отлитый из металла череп.

Такие кинжалы оказались у всех дампов. Один из них я оставил себе, второй протянул девушке:

– Возьми.

– У меня есть, – она показала ножны с тесаком.

– Можно посмотреть? – попросил я.

Алёна обнажила оружие и протянула мне рукоятью вперед. Теперь я смог как следует рассмотреть его.

Это не тесак, а скорее мачете – длинный широкий нож с односторонней заточкой. На обухе – зубчики, как у пилы. Ковка клинка ничего так, нормальная. Не верх совершенства, но сойдет. Бывает и хуже. Гарда маленькая, едва намеченная. Зато оплетенная кожей рукоять удобная и в меру длинная – при необходимости оружие можно держать двумя руками. Алёна так и делала, когда сражалась с дампами. Мачете для нее явно тяжеловато, в одной руке долго не удержать.

Я вернул оружие Алёне. Для тайного разведрейда, может, и ничего. Тут тебе и пила, и топор – прорубаться сквозь чащу из хищных деревьев или сорняков. И как оружие сгодится. Правда, я предпочитаю другие мечи – с двусторонней кинжальной заточкой и рабочим острием, чтобы и резать, и колоть при необходимости. И навершие желательно помассивнее, чтоб в случае чего противнику по кумполу садануть. Но тут уже дело вкуса.

– Прибереги мачете для хозяйственных нужд, – посоветовал я девушке. – А для боя кинжал возьми. Не пожалеешь.

Алёна с сомнением пожала плечами, но оружие дампа взяла. Спросила:

– Богдан, а как ты здесь оказался? Так далеко от Кремля? Неужто в одиночку пол-Москвы прошел?!

Во взгляде девчонки опять промелькнуло восхищение, и мне стало неловко признаваться, что я тут не по своей воле. Принесли меня нео, беспомощного и связанного, будто мешок с репой.

– Чего молчишь? А, это тайна, да? – невольно помогла мне Алёна. – Ты здесь на секретном задании?

– Что-то вроде того, – промямлил я. И тут же попытался сменить тему: – А тебя почему в одиночку из крепости выпустили? Или у вас принято по одному ходить?

– Да, в общем, нет, – девушка замялась. – Мы вышли группой. Только Михей с ребятами пошел в Музей. А я за медом двинула. Маршрут-то для меня знакомый. Каждые две недели хожу.

Оставалось только подивиться смелости этой хрупкой девчонки. Два раза в месяц нырять в яму с земляными пчелами – это, пожалуй, потруднее, чем рубиться с нео в развалинах Форта. А ну как не все пчелы за приманкой улетят? Тут ведь достаточно, чтобы осталась всего одна. Тогда неминуемы укус и паралич…

– Богдан, что ты так на меня смотришь? – Алёна кокетливо поправила волосы.

– А? Да нет… просто… слушаю тебя… – Я спохватился и отвел взгляд, но перед глазами по-прежнему стояли пухлые алые губы и непокорная пушистая русая прядь…

«Спроси лучше, где ее Михей, – вернул меня с небес на землю Лёнька. – Почему на помощь не пришел. Тут до Музея рукой подать, должны были выстрелы услышать. Кстати, интересно, как это они в Музей пошли, когда там Поле Смерти. Да не Желтое, как в «Олимпийском». Здешнее – Черное, а оно поопаснее всех полей будет».