Еще одно фундаментальное свойство систем порождается тем, что называется синергией. Синергия в прямом значении этого греческого слова понимается как кооперативное, совместное действие. Но более полно и точно синергия в современном осмыслении обозначает целостное, неразделимое, функциональное единение когерентных (родственных) по сущности составляющих систему элементов. Таким образом, четвертое фундаментальное свойство эволюционирующих самоорганизующихся систем — когерентность.

Следующее, пятое, свойство систем — свойство диссипативности или открытости, обуславливает самопроизвольное (спонтанное) образование некоторых упорядоченных пространственных или временных структур в ходе неравновесного обменного процесса веществом и энергией с окружающей внешней средой. Шредингер, исследуя проблему возникновения жизни, красочно охарактеризовал эту ситуацию как «добывание упорядоченности из окружающей среды». Это свойство диссипативности, неразрывно связанное с неравновесностью состояния, следует распространить и на открытые гуманитарные системы, упорядоченность в которых может возрастать как в результате взаимодействия когерентных элементов внутри самой системы, так и в результате взаимодействия с другими гуманитарными системами.

Самоорганизация в системе связана с формированием структуры более сложной, чем первоначальная. Такой переход ведет к понижению симметрии. «Порядок есть нарушение симметрии» — вот образное выражение этой ситуации. Действительно, пустое пространство, например, в высшей степени симметрично — все его точки и направления эквивалентны (пространство однородно и изотропно). Порождение структуры, например, в виде гексагональных «медовых» ячеек Бенара, понижает симметрию и изменяет состояние системы. Более того, возникновение новых симметрий состояний системы или диссипативных структур (название, как уже упоминалось, дано Пригожиным) носит пороговый характер и связывается с неустойчивостью к флуктуациям. Уместно при этом воспользоваться понятием спонтанного нарушения симметрии в системе, впервые введенного в физике элементарных частиц. С математической точки зрения, неустойчивость и пороговый характер самоорганизации связаны с нелинейностью. Потеря системой устойчивости, ведущей к новой симметрии и, следовательно, к новой структуре самоорганизации, называется катастрофой. Более точно, катастрофа — это скачкообразное изменение, возникающее в виде внезапного ответа системы на плавное изменение внешних условий. В математике этот круг вопросов изучается теорией катастроф Тома-Арнольда. Таким образом, предрасположенность системы к спонтанному нарушению симметрии можно объяснить новым, шестым, свойством систем — катастрофичностью.

При отмеченных выше нарушениях симметрии в системе остаются неявные следы этого нарушения, своеобразная «память* о прошлом, распространяющаяся в виде волн. Наиболее тривиальный пример — упругие волны в твердом теле, которые можно трактовать как «память» о нарушении трансляционной инвариантности (симметрии) последнего. Так, если в кристалле его первый атом занял какое-то место, то остальные атомы должны располагаться эквидистантно (на одинаковых друг от друга расстояниях) в узлах решетки. Если внешняя по отношению к кристаллу сила нарушает установившийся порядок, по кристаллу начинают распространяться упругие волны. В итоге после распространения волны (возмущения) в системе возникает новая структура. Так мы приходим к понятию информации в материальной системе. Действительно, поскольку существование материи мыслится только в пространстве и времени, самосущность материи в пространстве есть ее структура, а самосущность ее во времени есть движение материи (и это основной предмет исследования в физике и химии), то изменяющаяся структура, или структура в движении, и есть информация. Здесь очевидно, что функцию носителя информации взяла на себя структура, без которой информация бессмысленна, ибо она не существует вне материи (как и материя вне информации). Это свойство, уже седьмое, рассматриваемых систем можно назвать свойством организующей информационности (или, может быть, свойством организованной информации).

Итак, суть новой обсуждаемой постнеклассической (иногда говорят, посткризисной) эволюционной парадигмы состоит в том, что в современной науке (без разделения на естественные и гуманитарные) акцент в исследованиях переносится на изучение состояний необратимости, неустойчивости, нелинейности, открытости, неравновесности, упорядоченности, симметрии, механизмов рождения и перестройки структур, самоорганизации, роли случайности и конструктивной роли хаоса, природы катастрофических революционных изменений в системах, механизмов альтернативного — исторического их развития.

То, что было указано и рассмотрено выше, далеко не все, чем располагает арсенал современного естествознания и его концептуально-понятийный аппарат, прошедший ес-тественноисторическую тренировку. Естественнонаучные реалии начавшегося тысячелетия наиболее полно состоят в том, что совсем недавно возникли и начинают господствовать новые научно-исследовательские программы (Лакатос) и научные парадигмы (Кун). К ним, помимо уже упомянутых таких программ и парадигм, как синергизм и принцип подчинения (Хакен), диссипативные структуры (Пригожин), самоупорядоченность и самоорганизация (Бенар, Тейлор, Богданов, Белоусов, Жаботинский, Пригожин), автопоэз (Матурана и Варела), следует добавить новые: информация (Винер, Эшби, Шеннон) и информационная ценность (Бонгарт, Харкевич, Стратонович), распознавание образов (Бонгарт, Кронрод, Кунин, Гельфанд), симбиоз (Маргулис) и глобальный эволюционизм (Моисеев), матричные модели порождения жизни (Кольцов, Бернал, Медников, Костецкий, Голубев, Раменская, Нисбет, Дайсон, Галимов), РНК-мир (Чех, Джойс), фракталы (Жулиа, Кох, Кантор, Серпинский, Ричардсон, Мандельброт) и фрактальная размерность (Хаусдорф, Безикович, Колмогоров), временная и пространственно-временная геологическая необратимость (стрелы времени Эддингтона, Вернадского, Пригожина), обычные и странные аттракторы (Пуанкаре, Эдуард Лоренц), черные дыры (Лаплас, Снайдер, Оппенгеймер, Хокинг, Пенроуз,) (все последние структуры — аттракторы и черные дыры, как особые центры притяжения), бифуркации (центры ветвления), древесные структуры и мозаики (Пуанкаре, Кейли, Пенроуз), катастрофа (она же сборка по Тому и Арнольду), а также такие понятия и категории, как сингулярность, динамический или детерминированный хаос, суперструны (в физике высоких энергий), темная масса и темная энергия (невидимые и пока ненаблюдаемые субстанции космоса) т. д. и т. п. Донести и усвоить все это — задача «архисложная», как часто говорил наш «октябрьский» вождь, как для тех, кто стоит за университетской кафедрой, так и для тех, кто сидит перед ней.

Многие ученые, рассматривая сложившуюся ситуацию с позиций меж- и трансдисциплинарности, убеждены, что мы, во-первых находимся на пороге новой целостности (холизма) расчлененного западноевропейской наукой мира, на пороге новой научно-исследовательской холистской программы. Исключительно важно с позиций заявленной проблемы, во-вторых, то, что многие из упомянутых концептуальных понятий, категорий, парадигм были до недавнего времени исключительно в обиходе, в основном, гуманитарного образа мышления, в настоящий момент приобретают иное, универсальное звучание. Например, гуманитарии всегда гордились своей непредсказуемостью и тем, что элементы случайности имеют очень важное значение в развитии их исследований. Благодаря познанию, хаоса теперь и естественники получили право на непредсказуемость, рассматривая влияние флуктуаций на поведение системы в точке бифуркации. Сейчас и историки и многие другие используют это понятие. Нельзя не видеть, что в современную эпоху создаются условия для возникновения некоего единого универсального метаязыка естественных и гуманитарных наук, языка их транскультурного диалога.

Важным аспектом совершенствования методологии познания является всесторонний анализ проблемного поля современной науки. До сегодняшних дней господствующая научная картина мира по существу распадалась на три части (неорганическую, органическую и социальную), в которой процессы самодвижения, самоорганизации имели место, но с точки зрения глобального (магистрального) эволюционизма они не были объединены.

Многие понятия теории самоорганизации стали переосмысливаться в новой единой картине мира, в которой магистральная эволюция непротиворечивым образом объединяла и то, как материя движется, и то, как она мыслит.

Абстрактная формулировка идеи глобального эволюционизма (от Аристотеля до Пригожина и Моисеева) сменилась на научно оформленную, в результате ассимиляции этой идеи физикой (эволюционирующие космогонические модели Вселенной, развитие необратимых термодинамических процессов), химией (автокаталитические системы типа Белоусова-Жаботинского, элементарные каталитические системы А. Руденко), биологией (биогенез, синтетическая теория эволюции, несводимость макроэволюции к микроэволюционным изменениям), социологией (тектология А. Богданова) и др.