– Мы возрождаемся, Ланс. Но, в отличие от вас, мы не только помним прошлые жизни, но и в каждом новом круге продолжаем их проживать. Я всегда была Стражницей, и все эти черепа - мои собственные. Фактически, мы - бессмертны.

Вообще-то, такие заявления должны вызывать хоть какую-то реакцию. Но будущая жертва морским и подземнымтолько глаза выпучил. Хорошо, что не закатил, впрочем. Только обмороков сейчас не хватает.

– Хотите что-нибудь спросить? – подсказала Лив, едва удерживаясь, чтобы не подгонять процесс мышления нетерпеливыми жестами: - Или, может быть, водички? Я - не сторонница отравлений, можете есть и пить без опаски.

Да что там крипта с черепами! Некрополь без единого слова рассказал Лансу обо всем здесь происходящем, когда бы мурранцу действительно хотелось слышать. Должно быть, если бы селедколюбивый Джай Фирск перед отправкой в добротный старый склеп с именем «Эвит» восстал на время из мертвых и с собственного погребального костра объяснил бы Лэйгину смысл происходящего, тот бы внял. Наверное.

– Я так понимаю, что вы не шутите. Никто на Эспите не шутит.

Ему так отчаянно хотелось потребовать неопровержимых доказательств, или хотя бы уличить в обмане, но черепа вокруг свидетельствовали об истинности лучше любого криминального отчета.

– Бессмертные заманили меня сюда. Я понял. Но зачем?

Его недоверие повисло в гулкой темноте крипты таким густым облаком, что при желании его можно было черпать ложкой.

– Не верите, ну и ладно, - отмахнулась дама Тенар: - В общем-то, ваше доверие тут никакой роли не играет. По-хорошему, с моей стороны это жест доброй воли, рассказать вам. Мы возрождаемся в разных концах мира, но к двадцати годам нас начинает неудержимо тянуть сюда, на Эспит. К нашим костям. Кто-то приходит раньше, кто-то позже, кто-то... хм... пропускает круг, но рано или поздно мы приплываем сюда и вспоминаем, - она непроизвольно вздрогнула и нахмурилась, осознав, что ее уже несет, и залетному Мотыльку вовсе ни к чему знать о вещах, которые он никогда не поймет. Но остановиться уже не могла: - Всё вспоминаем. Любовь, страх, ненависть, и ненависти выходит больше. Та, кого вы называете Верэн - Куколка. Она одна из нас, просто пока неизвестно, кто именно. Так что ваша рыцарская попытка была бессмысленна. Девственность Куколки не имеет никакого значения, ей ничего не грозит, потому что жертва - это вы.

И заставила себя улыбнуться, хотя получилось как-то не очень. Прямо сказать, черепа вокруг и то ухмылялись жизнерадостней.

Каждый цивилизованный человек всю жизнь, начиная с пеленок, слышит проповеди «мельников» о вечном колесе перерождений, о равновесии между сущим, о бессмертии души, закаляющейся в горниле жизни. Но все рождаются чистыми листами, на которых письмена судьбы, если и прописаны заранее, то невидимыми чернилами и на неизвестном языке. Все люди живут, как в последний раз, одновременно и веруя в новое возрождение, и сомневаясь в оном. Дивно ли, что Ланс был ошарашен, потрясен и сломлен удивительным признанием дамы Тенар? Представить, что кто-то помнит все предыдущие жизни, все рождения и все смерти? Это... это же недосягаемая мечта, это же великий дар. Или нет? Эспитцы совсем не походили на самых счастливых людей этого мира. Особенно ведьмы Тэранс. И Хил Рэджис. И сама Лив.

– Значит, вот как, - выдавил из себя мурранец.
– Нет, я вам верю. Теперь верю. И насколько я понимаю, то предназначаюсь в жертву морским и подземным.

Следующее умозаключение пронзило разум Ланса насквозь. Всё так просто, так банально, что остается только навеки заклеймить себя непроходимым тупицей.

– Принести чужака в жертву истинным богам Калитара. Да, согласен, это изящное решение. Одержимый искатель древней земли получит всё и сразу, - Лэйгин не мог не восхититься ловкостью островитян. Его выманивали планомерно, осторожно, день за днем, чтобы однажды заполучить целиком и полностью.

Теперь смешно вспомнить, как он радовался, когда удалось связаться с некими таинственными персонами, которые за немалую мзду обещали наладить связь с островом. Похоже, именно на денежки Ланса Лэйгина на Эспит проведут телефонную линию. Смешно. До слёз. Просто обхохотаться над этим одержимым умником.

А чтобы не сбился с пути, подослали Оливи Лакрес. Мол, скорее в Дайон, дурачок. Пока письмецо злодеи не отняли. Интересно, уж не сам ли лорд Эспит гнался за незадачливым любовником в ночи?

Впрочем, это уже неважно.

– И как вы... они... короче, как это будет? – грустно спросил мурранец.

Да, кому угодно станет грустно от осознания собственной ничтожности.

– Жертва морским и подземным, а может быть - нам самим. Я не знаю, почему и за что мы были так награждены или наказаны. И никто не знает. Может статься, что морские и подземные - это мы и есть, а? Ответы там, в лабиринте. В пещерах. Мы не можем туда войти, никто из нас. И уехать отсюда не можем. Сходим с ума, погибаем, и обычно не самой приятной смертью, а потом - очень хорошо это помним. Поэтому среди моих сородичей вызрела мысль о том, что в лабиринт надо запускать кого-то со стороны. Увы, от пленников толку было немного, как и от тех безумцев, что лезли туда за сокровищами. Ну, архивы вы читали, помните. Но человек, шагнувший в лабиринт по собственной воле, так сказать, с открытыми глазами, может все изменить. Во всяком случае, многие на Эспите в это верят. Но не я.

Растревоженное, а оттого буйное воображение подкинуло дровишек в топку Лансовых переживаний. Ему уже чудились горестные вопли пленников, захваченных безжалостными островитянами во время лихих абордажей, несущиеся из-за стен крипты.

Сколько экспериментов провели эспитцы, пока поняли, что важную миссию надо возложить на такого вот добровольца, как Лэйгин? Страшно даже подумать, сколько народу сгинуло в подземельях острова.

– Логика в рассуждениях ваших... сородичей, конечно, прослеживается. Я бы тоже пришел к такому выводу. А вы-то почему не верите?