Потом Расти посмотрел на меня и спросил:

— Ты ведь пошутил, когда сказал мне идти за доктором, правда?

— А ты как думаешь? — ответил я.

— Просто хотел убедиться. В смысле, я решил, что ты шутишь, понимаешь? Потому что… я бы пошел, если бы было нужно. В смысле, если бы Слим действительно нужен бы был доктор. Если бы это было как… вопрос жизни и смерти. Я спрыгнул бы вниз и привел его — и плевать на собаку.

Это было странное заявление.

Странное, но очень храброе.

— Спасибо, Расти, — сказала Слим.

— Ну, что — это просто правда как она есть. В смысле, для тебя я сделаю все, что угодно. Для вас обоих.

— Если хочешь сделать что-то для меня, — ответил я, — то начни пользоваться дезодорантом.

Слим рассмеялась и тут же вздрогнула.

— Да пошел ты! Если уж тут кто и воняет, то это ты.

— Никто тут не воняет, — вмешалась Слим, всегда выступавшая в роли миротворца.

Я приподнял свою заляпанную кровью рубашку. Расти — свою. Мы оба какое-то время изучали спину Слим.

— Кровотечение прекратилось, — объявил я.

— Отлично, — откликнулась Слим.

— Но оно может начаться снова, если ты сразу начнешь двигаться. Лучше тебе полежать еще немного.

— Тем более что мы вряд ли куда-то пойдем в ближайшее время, — добавил Расти.

Я поднялся на ноги, подошел к краю крыши и перегнулся через край деревянной вывески. Собака уставилась на меня снизу, оскалила зубы и зарычала.

— Пшла вон! — закричал на нее я.

Она прыгнула. Я отпрянул, и мое сердце скакнуло, но собака ударилась о стену примерно в футе от земли и попыталась вскарабкаться выше. Пару секунд она яростно работала лапами, царапая когтями старое дерево. После чего упала, опрокинувшись на бок, но тут же снова вскочила и залаяла на меня.

— Чтоб тебе провалиться, гавкалка, — пожелал я вполголоса и отвернулся.

Расти, сидевший, скрестив ноги, рядом со Слим, посмотрел на меня с беспокойством:

— И что нам теперь делать?

— Сидеть здесь, — ответил я. — По крайней мере, пока. Пусть порезы Слим подсохнут. Когда мы будем готовы идти, мы подумаем, что делать с собакой.

— Может, она к тому времени уйдет, — предположила Слим.

— Было бы здорово, — согласился Расти.

— Боже мой, я хотела поговорить с ней по-доброму, а она попыталась сожрать мое лицо.

— Иногда не стоит быть слишком доброй, — пояснил я.

— Можешь повторить это еще раз.

— Иногда не стоит быть…

— Ладно, ладно, — оборвал Расти.

Я сел рядом со Слим и посмотрел на свои руки. Они были покрыты липкими красными разводами. Я потер их о джинсы, но лучше не стало.

Расти взглянул на собственные ладони. Они были такими же грязными, как мои. Слегка нахмурившись, он поднес правую руку в лицу. Секунду поизучав ее, он приподнял брови и лизнул ладонь.

— А, мерзость, — не удержался я.

Слим, лежавшая лицом ко мне, не могла видеть, чем занят Расти. Вместо того, чтобы менять положение, рискуя потревожить порезы, она спросила:

— Что он делает?

— Слизывает твою кровь с рук, — ответил я.

Он лизнул снова и улыбнулся:

— А ничего.

— Первоклассная кровь, другой не держим, — откликнулась Слим.

— Оно и чувствуется, — он сунул в рот заляпанный красным указательный палец. — Может, эти вампиры в чем-то правы. Вкусная штука. Дуайт, попробуй тоже.

— Не уж, спасибо, — меня передернуло.

— Что, испугался?

— Не имею ничего против крови Слим…

— С чего бы, — заметила Слим.

— Но я только что держал за хвост грязную шавку.

— Нытик, — ухмыляясь и хлопая в ладоши поддразнил Расти.

— Кстати, — прервал его я. — А чего касался ты в последнее время?

До него дошло. Он убрал язык и хмуро уставился на свои руки. Вид у него был такой, будто его сейчас стошнит, но он только передернул голыми облупленными плечами и произнес:

— Ничего особенного.

— Я уверена, что Расти всегда моет руки после туалета, — сказала Слим. На той части ее лица, что я мог видеть, играла ехидная улыбка.