Это не просто неправильно, это незаконно.

Если отец когда-нибудь узнает, что я разломал чужую вывеску, чтобы сделать дубинку для того, чтобы поколотить бродячую собаку…

— Что ты делаешь? — поинтересовался Расти.

— Ничего.

— Помощь нужна? — тут же спросил он.

Слим начала смеяться, но потом застонала от боли и умолкла.

— Ты как? — обернулся я.

— Бывало и лучше, — она слегка скривилась и добавила: — Но бывало и хуже.

— Ты не беспокоишься за эту псину? — спросил я.

— Смеешься?

Я пожал плечами:

— Ну, может, ты большой любитель животных.

— У всего есть пределы, — сказала она.

— Значит… ты не очень расстроишься, если с собакой случится что-то нехорошее?

— Что, например? — спросила она.

— Ну, что-нибудь по-настоящему плохое.

— Не думаю, — произнесла она, взглянув на меня в упор.

Кивнув, я заметил, что Расти смотрит на меня немного странно. Его брови как будто хмурились, но в глазах было безумие, а на губах играла улыбка.

— Что? — спросил я.

— Что ты собираешься делать?

Я пожал плечами и подошел к краю, где заканчивалась вывеска. Внизу наблюдавшая за мной собака шла следом за мной. Когда я остановился, замерла и она.

— Пошла вон! — снова закричал на нее я.

Она залаяла, прыгнула, ударилась о стену и попыталась взобраться наверх. Когда она рухнула на бок под стеной, я прыгнул.

По плану я должен был приземлиться на собаку обеими ногами.

Раздавить ее.

Уже в воздухе я услышал короткий беспокойный скулящий звук, как будто она догадалась, что сейчас произойдет.

Я приготовился к тому, что подошвы моих кедов врежутся в ее грудную клетку — может быть, с влажным хлопком, когда вывалятся ее внутренности.

Но у собаки было достаточно времени, чтобы убраться с моего пути.

Ей это удалось. Почти.

Вместо того, чтобы приземлиться прямо на собаку, я одной ногой ударился о землю, а второй припечатал ее хвост.

Псина взвыла.

Я шатнулся вперед, но сумел остаться на ногах. Восстановив равновесие, я оглянулся. Собака бежала прочь, скуля и завывая, поджав зад и спрятав хвост между задних лап, как будто опасаясь нового нападения.

— Вот так, получай! — заорал Расти с крыши.

Собака села, извернулась и принялась изучать свой хвост.

— Я постараюсь вернуться как можно скорее, — крикнул я.

Мой голос, видимо, привлек внимание собаки. Она забыла про хвост, обернулась и уставилась на меня единственным глазом.

— О нет, — прошептал я.

Она снялась с места как спринтер с низкого старта.

— Черт! — завопил Расти. — Давай! Беги!

Я побежал как сумасшедший.

Где-то позади меня Расти вопил:

— Эй ты, шелудивый кусок дерьма! Иди сюда!

Я оглянулся.

Собака, уже догонявшая меня, повернула голову на голос.

Расти запустил в нее кроссовкой.

Собака залаяла на него — точнее, на летящий предмет.

Кроссовка упала на землю в паре метров от животного, — не ближе, — подняв облако пыли. Но все равно собака повернулась и залаяла в том направлении.

Расти бросил вторую кроссовку.

Собака оглянулась на меня, взрыкнула, засекла вторую кроссовку (которая все равно не долетела бы до нее по меньшей мере пять футов) и побежала к ларьку, чтобы возобновить осаду.

Опасаясь, что собака передумает и погонится за мной, я бежал изо всех сил, пока не достиг леса. Там я остановился и снова посмотрел назад.

Собака уселась перед ларьком, лая и виляя хвостом, как будто она загнала пару белок на дерево.

Расти помахал мне с крыши, медленно поведя рукой туда-сюда над головой как большой сонный ребенок.

Я точно так же махнул в ответ.

Слим, видимо, стоявшая на коленях за вывеской, держась за нее одной рукой, другой тоже помахала мне.

У меня в горле застрял комок.

Я яростно замахал в ответ и прокричал: «Скоро увидимся!»

А голос в моей голове прошептал: «Да неужели?»

Но кто станет обращать внимание на этот голос? Мы слышим его постоянно. По крайней мере, я — а вы нет? Когда кто-нибудь, кого вы любите, выходит из дома, вам не начинает казаться, что вы больше его не увидите? Летя куда-нибудь на самолете, вы не думаете: «А что, если он упадет»? Сидя за рулем, не представляете себе грузовик, выехавший на середину дороги, и ужасную аварию, в которой погибают все, кто находился в машине? От таких мыслей на пару секунд возникает мерзкий тошнотворный страх. А потом вы говорите себе, что ничего не случится. И, как правило, ничего не случается.