– Самое невероятное, что все они жили, разговаривали, двигались!… И каждый может их увидеть.

Ему удалось на миг затронуть какую-то струну в воображении девушки, но один взгляд па его широкое, мясистое, потное лицо вернул её к действительности. Марвелл в своих Сценах явно перебирает. Отсюда и потливость, и привычка жевать усы! Вот и летательные аппараты, которые он вставил в план, - это уж чересчур!

Брызги неприятно пахнувшей жижи долетели до Лиз, когда по экрану прошлепали подошвы солдатских ботинок. Парни по щиколотку утопали в грязи; один из них бросил сигарету и выругался сквозь зубы. Видно, они уже были взвинчены до предела. Лиз вдруг подумала: вот почему я сижу в Центре, а не шагаю па заре человеческой эры по зеленой саванне за каким-нибудь верзилой с квадратной челюстью. Да, уж лучше создавать Сцены, чем жить в них!

– Прелестный эпизод войны, Лиз!
– окликнул её Марвелл.
– Такие простые, милые ритуалы!… Ну наконец они готовы!

Да, они были готовы. Два десятка парней, некоторым осталось жить считанные минуты; вот сейчас один из них опрокинется навзничь, головой к невидимому оператору, завершив краткую вспышку своей жизни в окопе Механического Века.

– Смотрите, у него свисток!
– почти взвизгнул Дайсон.

Молодой офицер с серьезным видом поднес к губам свисток. Компьютер расшифровал его значение - отчасти символическое, отчасти функциональное. Подавая сигнал к атаке, он одновременно служил талисманом.

– Пошли!
– воскликнул Марвелл.

Продолжительный свист, молчание, люди, карабкающиеся вверх по скользкой стенке окопа, и двадцатилетний мальчик, что валится спиной прямо на кинокамеру, - вот и все, если не считать нескольких загадочных кадров с летательными аппаратами. Не слишком богатый улов, чтобы компьютер мог составить план Игры!

Робот подождал, пока не погаснут на экране последние блики, и обратился к Марвеллу:

– Сэр, может, прогоним аппараты на большей глубине?

Марвелл нахмурился, и робот угадал причину его беспокойства. Дайсон знаком приказал продолжать, но Марвелл, должно быть, из самолюбия, воспротивился.

– Оставь!
– отрывисто произнес он и заорал другому роботу: - Сигару!

Закурив толстую сигару, тот быстро засеменил к нему па паучьих ножках. Целый час ждал он сигнала: то, что Марвелл взял сигару, значило, что модели памяти почти завершили свою работу в черепных коробках стоящих внизу людей. Индивидуальные модели памяти все глубже врезались в подсознание тысяч и тысяч людей, ожидавших эксперимента. Крохотные организмы, внедряющиеся в податливое тело, быстро перестраивали психику в соответствии с требованиями Игры. Мощный поток информации проникал глубоко в лабиринты памяти и накладывался на индивидуальную структуру разума, на личные воспоминания, перерабатывая их согласно плану Игры.

Лиз разглядывала людей на своем сканере; её удивляло, как они непохожи друг на друга. Но сможет ли их запрограммированный разум справиться со стоящей перед ними задачей? Окажется ли план Игры жизнеспособным?

Люди должны адаптироваться к новым обстоятельствам, поэтому, чтобы Игра не закончилась неудачей, компьютер десять раз перепроверяет и просчитывает все возможности. Лиз зябко повела плечами. Марвеллу достаточно того, что компьютер дал «добро». Будут воссозданы военные действия Механического Века. Настоящая окопная грязь, настоящие винтовки и смерть. И подлинные летательные аппараты.

Марвеллу каким-то образом удалось убедить компьютер, что в Вероятностном Пространстве Механического Века найдется место и для его детища - паровых машин. Механические люди обожествляли личный транспорт; Марвелл клюнул на эту удочку, и не без оснований, как показал статистический тест. Лиз Хэсселл опять пожала плечами, накрытыми роскошным мехом. Что ж, возможно, он прав… А если нет, то очень скоро тысячи взвоют и не захотят продолжать эксперимент. Что станет тогда с хрупким равновесием Сцен? Сейчас в Игру Марвелла стремятся только маньяки-самоубийцы, но они ищут не такой смерти, не в таком абсурдном мире, который разум человека познать не в силах! Куда же их всех девать, если Игра провалится?

Да, неудивительно, что Марвелл так встревожен.

– Я видел такие машины в каком-то старом фильме.
– Это Дайсон говорил сидевшему с отсутствующим видом Марвеллу.
– Вчера мы на компьютере прокрутили пленку. Они развивали скорость более ста пятидесяти километров в час - вполне па уровне технологии их века! А общая их масса позволяет достичь большой метательной силы. В рамках технических возможностей полностью используется отдача гаубицы.

Видя, что Марвелл колеблется, Лиз неожиданно для себя выпалила:

– Я тоже справлялась у компьютера и выяснила, что Спингарн отказался от парового котла. Марвелл побагровел.

– Не произноси при мне этого имени, слышишь! Дайсон, который так и не научился себя обуздывать, с умным видом залопотал:

– А-а! Тот режиссер Игр, который претерпел аберрацию личности из-за неориентированных вероят…

– Заткнись!
– взревел Марвелл, тыча сигарой прямо в серый щиток робота. В ответ автомат издал высокочастотный вопль протеста.
– Сказано, я не желаю слышать этого имени! Никогда, ни под каким видом! Вы не отдаете себе отчета, чем нам может грозить ваш бред! Ты усвоила, Лиз?
– И не зная, на ком сорвать зло, он дал хорошего пинка роботу.