Шрифт:
– Эй, Марвелл, проснись!
Обдирая тело о песок с камнями, она подползла к нему поближе и как следует пнула ногой.
Марвелл застонал во сне. Лиз снова дала ему пинка. Он всхрапнул, задышал чаще, хотел пошевелиться и не смог. Глаз его открылись и тупо уставились в пространство.
– Лиз! Боже, это не сон!
– Хок ушел. Я хочу пить. И мухи сейчас съедят меня заживо.
Марвелла её жалобы нисколько не тронули.
– Мне спилось, что мы высадились па Талискере… Гораций был с нами. И безумный таймаутер, Хок. А еще, Лиз, мне снились какие-то скользкие твари. Господи, мы здесь, и это не сон! Я тоже умираю от жажды! И верёвки - посмотри, я весь в крови!
– Ты можешь сам выпутаться?
– Нет.
– Марвелл скривился от боли, и Лиз увидела у него на запястьях запекшуюся кровь.
– Что он собирается с нами делать?
– Он закрыл глаза.
– О-о, моя голова! Он что, меня ударил?
– Ты сам во всем виноват, - укорила его Лиз.
– Сморозил очередную глупость, мол, пускай Спингарн сгинет здесь… Если бы не твой дурацкий язык, сержант нам помог бы. Так что давай теперь выпутывайся.
– Сама выпутывайся!
– Не могу, у меня руки онемели.
– А я весь в крови - не видишь?
– Ну хоть попробуй!
– Не могу!… Так ведь Гораций вот-вот должен подойти! Где же чертов робот? Гораций!
– Гораций!
– эхом откликнулась Лиз.
– Ох, Марвелл, не по душе мне все! Хок что-то замышляет.
– Пусть замышляет, лишь бы руки не распускал! Лиз, ты у нас самая умная, объясни мне, что за чертовщина здесь творится? Этот идиот что-то талдычил про Спингарна и крокодилов… Что он тебе говорил, когда я был в отключке?
– У него эсхатологическое видение.
– Чего-чего?
– Ну, своеобразные понятия о смерти и загробной жизни, о рае и аде. Грозился пропустить нас через какие-то ворота - он назвал их «вратами ада». У него полнейшая путаница в голове. Видимо, этот недалекий человек претерпел сильнейшую личностную реконструкцию. Иначе бы он не назвал меня падшей женщиной с венерическими болезнями… Сука!
– задумчиво повторила она брань Хока и увидела, кик округлились глаза Марвелла.
– Однако есть в его бреднях подспудный логический элемент.
– Тебе бы надо одной лететь, - рассудил Марвелл.
– Я здесь совсем не нужен.
– Что правда, то правда, - согласилась Лиз.
– Пока что пользы от тебя никакой.
– Тогда ты сделай что-нибудь!
– Что, например?
Они па некоторое время погрузились в раздумья, но Марвелл не мог надолго отвлечься от мысли о злокозненном сержанте.
– Что же все-таки у пего па уме? Какого 4t-pra on вздумал пропускать нас через «врата ада»? И есть ли тут связь со Спингарном?
Лиз молчала. Все её замыслы потерпели фиаско. Вернее, были опрокинуты ходом событий. К тому времени, как вернется робот, она придумает, что делать дальше. Марвеллу её молчание не поправилось, вызвало подозрения.
– Лиз!
– прохрипел он.
– Договорись с этим старым ублюдком! Постарайся вразумить его, предложи ему все, чего бы он ни пожелал. Слышишь?
Лиз облизнула губы и попыталась стряхнуть мух, роем набросившихся на её потное тело. Солнце медленно плыло в небе. Яма?… Что за яма? Жабы?… Странные, однако, у него выражения. Впрочем, примитивным существам свойственно навешивать ближним уничижительные ярлыки - животные, хищники становятся для них эвфемизмами врага. По что он имеет против жаб?… Вполне безобидные существа! Она отметила, что в маниакальном бреде Хока присутствует элемент логики, однако уловить его не так-то просто. Спингарн - старый черт, яма, нечисть в аду! Какая-то связь во всем, безусловно, есть, но она ускользала от Лиз. Ощущая резь в глазах, сухость в горле и ломоту в суставах, она снова заснула.
Теперь Марвелл разбудил её.
– Лиз! Просыпайся, чертова кукла! Робот здесь. Гораций, ты здесь?
– Здесь, cap, - раздался пронзительный голос робота.
– Так иди же сюда скорее, болван!
Лиз очнулась от собственного храпа. Хорошенький у неё вид, нечего сказать! Ей до боли захотелось вымыться и сменить одежду.
– Гораций!
– присоединилась она к Марвеллу.
– Развяжи веревки, живо!
Робот заскользил по песку к лощине, где оставил их сержант Хок. Нелепо испытывать чувство благодарности к этому беспардонному, самодовольному автомату, подумала Лиз, тем не менее она его испытывала. Оно сменилось недоумением, когда Гораций безмолвно склонился над ними, - он вовсе не торопился их освобождать.
– Скорее, Гораций!
– надрывался Марвелл.
– У меня все кости трещат, сними с меня путы и поищи, где у этого психопата запас спиртного, мне надо срочно что-нибудь выпить! А если он вернется, примени к ному насильственные санкции.
Робот не отзывался.
– Гораций!
– повелительно вскричала Лиз и вдруг похолодела.
– Гораций!
– Чего ты ждешь, шут гороховый?!
– Голос Марвелла звучал надтреснуто, видно, он перенапряг связки.
– Давай, меня первого!