Шрифт:
Девушка с трудом поднялась на ноги.
По обычаям Гора, похищенная должна стоять на коленях перед похитителем, но ведь это была татрикс, и я решил, что не буду настаивать на их выполнении. Руки Лары в золотых перчатках коснулись золотой маски на лице. Видимо она боялась, что лицо ее открыто. Я улыбнулся. Мантия была разорвана когтями тарна и лохмотья развевалась по ветру. Но татрикс, не теряя гордой осанки, прикрыла своими лохмотьями тело, насколько это было возможно. Мне показалось, что из-под маски сверкнул взгляд голубых глаз. Эта золотая маска наверняка скрывает прекрасное лицо, подумал я.
– Нет, - гордо ответила она, - я не ранена.
Иного ответа я и не ожидал, хотя знал, что когти тарна причинили ей немало боли, исцарапав до крови ее тело.
– Тебе больно, - сказал я, - но сейчас тебе холодно. Потом, когда ты согреешься, тебе будет еще больнее.
Бесстрастная маска смотрела на меня.
– Я тоже однажды был в когтях тарна, - сказал я.
– Почему тарн не убил тебя на арене?
– спросила она.
– Это мой тарн, - просто объяснил я. Что я мог еще сказать? Я хорошо знал характер тарнов, и то, что он не убил меня, было для меня такой же загадкой, как и для нее. Если бы я не знал тарнов, то решил бы, что этот тарн чувствует ко мне какую-то привязанность.
Татрикс осмотрелась вокруг и посмотрела на небо.
– Когда он вернется?
– спросила она. Голос ее был тихим, почти неслышным и я знал, что если кто-нибудь может вселить ужас в сердце татрикс, то это только тарн.
– Скоро, - ответил я.
– Будем надеяться, что он найдет себе пищу.
Татрикс заметно вздрогнула.
– Если его охота не удастся, - сказала она, - то он вернется злой и голодный.
– Конечно.
– Он может напасть на нас.
– Возможно.
И, наконец, она спросила то, что давно хотела спросить:
– Если он прилетит голодным, то ты отдашь ему меня?
– Да, - ответил я.
С криком ужаса татрикс упала на колени, вытянув в мольбе руки. Лара, татрикс Тарны, была у моих ног и просила милости.
– Если ты не будешь покорна, - добавил я.
Татрикс с криком ярости вскочила на ноги.
– Ты издеваешься надо мной!
– закричала она.
– Ты издеваешься, как над похищенной женщиной!
Я засмеялся.
Она замахнулась рукой в перчатке. Я успел перехватить удар и крепко сжал ей руку. Глаза под маской сверкнули голубым огнем. Я позволил ей вырваться. Она подбежала к стене и встала ко мне спиной.
– Я тебе нравлюсь?
– спросила она.
– Прошу прощения, я не понял.
– Я твоя пленница, да?
– Конечно.
– Что ты собираешься делать со мной?
– спросила она, не поворачиваясь ко мне лицом.
– Продам тебя, чтобы купить седло и оружие, - сказал я, решив специально вселить в ее душе тревогу, чтобы потом заключить сделку на наиболее выгодных условиях.
Она содрогнулась от страха и гнева. Затем резко повернулась ко мне, стиснув кулаки.
– Никогда, - воскликнула она.
– Я продам тебя, если захочу, - спокойно сказал я.
Татрикс, дрожа от ярости, смотрела на меня. Я почти физически ощутил ту ненависть, что струилась из-под этой бесстрастной маски. Наконец, она заговорила. Слова ее капали, как капли кислоты.
– Ты шутишь, - сказала она.
– Сними маску, - предложил я, - сними, чтобы я мог оценить, сколько дадут за тебя.
– Нет!
– крикнула она, прижав руки к лицу.
– Я думаю, что за одну маску мне дадут щит и копье.
Татрикс горько усмехнулась.
– Тебе за нее дадут даже тарна.
Я видел, что она не может поверить в серьезность моих слов. Мне было необходимо убедить ее, что она стоит на грани позора, и я могу надеть на нее камиск и ошейник.
Она рассмеялась, проверяя меня, и взяла в руки подол истерзанной материи.
– Ты видишь, что за меня в таких лохмотьях много не выручишь, - проговорила она с притворным отчаянием.
– Это верно.
Она рассмеялась.
– Но без лохмотьев ты будешь стоить гораздо больше, - добавил я.
Она была потрясена моими словами. Мне показалось, что она забыла, где находится. Затем она решила разыграть козырную карту и приняла гордый, величественный, неприступный вид. Голос ее стал холодным, каждое слово падало, как кристалл льда.
– Ты не осмелишься продать меня.
– Почему?
Она выпрямилась во весь рост, поправляя изодранную золотую мантию.