Девушка в долгу не осталась:

— Это я-то играю!? — краска на её лице быстро бледнела, — на себя посмотри, борчиха!

Маг не остался слушать скандал. Он вскочил на единорога и весь неторопливый путь до ордена вспоминал странное явление Эскулапа. Больше всего его поразило слово «недостойный» по отношению к нему. Теперь он, кажется, нашел разгадку.

«Купец пожертвовал собой ради малознакомой девицы, которая вряд ли того стоит… А я? Да весь орден! Мы погрязли в жадности. Сами определяем, кому помогать, а кому нет. Исходим из кошеля пациента или личных пристрастий. А ведь наш Бог — Милосердный. Забыли мы о нем, забыли его законы. Нет, он точнее сказал — заветы! О, Милосердный! Прости нас, недостойных. Я приложу все силы, жизнь положу, чтобы исправиться, постараюсь улучшить весь орден…», — высокий мастер-Целитель искренне молился… впервые в жизни.

Эскулап никогда не вмешивался в дела склонных к его Силе. Доходило до того, что он прощал клятвопреступления. Правда, если они касались профессиональной деятельности. Больных часто приходится обманывать и иногда они требуют клятву. Вернувшиеся с Его Суда маги, рассказывали о Нем по-разному. Он постоянно менял облик. Поэтому Терентий (так звали нашего Целителя, эндогорца по рождению) и не удивился соответствию Бога его многочисленным изображениям. Мог быть и таким. Возможно, древние Целители все-таки видели его сакральный облик, запечатлели. А сведения о том факте потерялись в тысячелетней истории ордена, как не существовало и единого свода обязательных законов, характерных для других культов. Наверное, тоже «потерялись».

Дело в том, что Целители стали самыми «материалистичными» из всех магов. Причина в том самом «невнимании» к ним со стороны Бога и его «слабой» Воле. Точнее — «свободной». Сила Эскулапа, если воздействовать её «чистой» составляющей, проигрывала стихийным Силам иных Богов, зато «крутилась» так, как вздумается магу. Этим Целители очень гордились и особо не распространялись на эту тему. Они вообще не рассказывали посторонним о жизни ордена, создавая вокруг себя атмосферу секретности.

Хвала богам, Андрей «позвонил» в конце третьей вечерней четверти — Рус успел восстановиться.

— Все нормально, Чик! — насмешливо «доложил» он, — твоя благоверная в безопасности, помощь не требуется.

— Эй, Андрюша, стоять. Я чувствую — опасность еще есть. Мне её вызвать? — Рус спрашивал с намеком на разоблачение. Он прекрасно выучил характер друга. В данных обстоятельствах его дурашливость неспроста…

— Дело, конечно, хозяйское, но я бы не рекомендовал. Нет, если хочешь пообниматься там и всё остальное — пожалуйста! Интересно, в твоем мирке это чем-нибудь отличается от настоящего, а?

— Андрюшенька, — теперь Рус повысил голос, — ты мне зубы не заговаривай! Колись!

— Все-все-все! — Текущий шутливо поднял руки, — сдаюсь. Значит так. С чего бы начать? — задрал голову и задумчиво почесал гладко выбритый подбородок. Рус промолчал. — Уговорил, начну с главного: Гелиния у меня дома, спит под действием «сонных брызг». Пришлось утащить её из дворца. Там, понимаешь, какой-то злодей подменил скульптуру в Тронном зале. Как она действует — ума не приложу. Ни эманаций не почувствовал, ни узоров не заметил, ни Силой от неё не прет. Исключительно интуитивно и включив логику, как ты учил (ехидная лесть), я понял, что дело в ней. Еще и Грация сказала на того кагана «Фи, какой некрасивый» и это решило дело.

— Значит, я нужен? — вдруг тихо спросил Рус.

— Нет! — решительно ответил Андрей, мгновенно утратив шутливость, — мой дом — единый артефакт и я его изучил (наполовину, но об этом умолчал). Теми силами, которые там есть, его не взять. Да и вряд ли кто полезет. Как я понимаю, это кто-то один, ну максимум небольшая группа ищет себе самые сладкие места. Напрямую взбунтоваться не могут, потому что давали однозначную клятву, а вот так, исподтишка — запросто. Гелиния не глядя подписывала документы. Жаль, Грация не интересовалась какие. Вернее спрашивала, но та отмахивалась и моя женушка на этом успокаивалась. Эй, ты чего? Не расстраивайся ты так!

Рус задумчиво сел на траву, поставил локти на колени и обхватил склоненную голову. Андрей опустился рядом:

— Сила в пятне заколебалась, — продолжил серьезным тоном, — совсем не так, как во время «Ссоры Богов», а как-то… не могу определить, но тебе туда рано — она по-прежнему безвольна. Я понял, что ты имел в виду, когда говорил, что тебя не станет. — Выдержал паузу, но друг не отреагировал, — ты станешь Богом. Я, конечно, не против иметь знакомого бога, зато вижу, что ты совершенно не стремишься к божественности. Ты сбежал от отца — Френома, — Рус в ответ скривился, — ну от отчима! — Текущий активизировался, — когда ты впервые побывал в пятне, уводил туда «степных волков», то понял, что его Сила тебе подвластна. Потому и каган с альганом к тебе приходили. Какой вы там договор заключили, я не знаю, но «Ссора Богов» прошла с твоим участием — теперь я в этом не сомневаюсь. Не зря пропала Лоос, которую ты ненавидел…

— Она сменила сущность, — прервал его друг, — вернулась к истокам. Вот увидишь, её культ возродится… — руки от головы не отнимал, явно о чем-то усиленно размышляя, старательно откидывая эмоции, — культ простой богини плодородия и деторождения без Силы. Без такой Силы, — уточнил и снова замолчал.

— Вот и я говорю, Чик! Ты впитал от прежних хозяев пятен знания, они ушли куда хотели и пообещали, что обеспечат пятна Богом. Ты ждешь своего э-э-э… брата и боишься занять его место! — последней глупой фразой Андрей попытался спровоцировать друга, а то он совсем застыл, — И совершенно правильно боишься! Ты не переживай, поспит Гелиния, тебя ожидая. Она в полной безопасности!