Шрифт:
— Переключитесь на инфракрасное отображение, — распорядился Хуан.
Картинка на мониторе изменилась, теперь было видно лишь излучаемое охранниками тепло. По две пары охранников занимали посты на каждом утесе, который, кстати, не был заметен при визуальном просмотре.
— Что это за следы рядом с парнями на утесах? — спросил Джордж.
— Остывают двигатели небольшой мощности. Скорее всего, мотовездеходы, как в Коринфе. Здорово на них погонять, конечно, если никто по тебе палить не вздумает.
Кабрильо больше заинтересовал сигнал, исходящий от дороги. Это была трасса отвода отработанных газов энергоустановки, как пояснил Эрик. Они проделали отличную работу по маскировке температуры. Даже весьма опытный наблюдатель подумал бы, что это разогретая солнцем за день дорога излучает тепло. Тускло-оранжевая линия протянулась и вдоль причала, потом расширялась почти на всю пристань.
Распылитель, подумал Хуан, еще один способ замаскировать теплоотводы.
Однако коллекторов воздухозаборника он не увидел.
Кабрильо нажал кнопку конференц-связи, теперь они могли говорить втроем — Эдди, Линк и он.
— Что думаете по этому поводу?
Он уже знал ответ Эдди.
— Будет много мяса и никаких гарантий. Есть детальное изображение участка, где кончается дорога?
— Хали, теперь работаем там.
— Все на экране, — доложил Касим.
Новые кадры замелькали на мониторе, все пристально всматривались в картинку. Дорога просто упиралась в холм. Они знали, что должны быть двери для входа в бункер, но замаскированы они были безукоризненно.
— Все зависит от того, как и чем они вооружены и как защищены; в принципе, мы могли бы пробиться, — произнес Эдди, но без особого энтузиазма.
— Мы не знаем, что потребуется — парочка унций «С-4» или крылатая ракета.
— Тогда придется воспользоваться «Кочевником», подобраться вплотную к берегу и попытаться найти воздухозаборники. Понадобится факел, чтобы потом выйти из трубы. После того как мы заберемся внутрь ее, — сказал Эдди. — Жаль только, что нет у нас средства оттянуть заход солнца.
Орбитальная траектория российского спутника определила время атаки, и тут уже ничего нельзя было изменить. Хуан посмотрел на часы как раз в тот момент, когда после единицы возникли два ноля. Им оставался ровно час.
— А чем заняты те два охранника, что на пристани? — спросил Джордж.
Камеры снова перевели в режим визуального наблюдения.
— Наверняка исполнением своих обязанностей. Чем еще им заниматься? — рассеянно заметил Хуан.
— Мне кажется, что-то есть там, в воде. Надо сделать еще один облет и присмотреться.
В темноте Макс не мог определить, сколько воздуха еще оставалось в баллоне, но по его прикидкам, он полз минут двадцать. И сколько полз, изо всех сил старался дышать неглубоко, экономя драгоценный воздух. Казалось, проклятой трубе конца не будет. Что впереди, что позади — сплошная чернильно-черная темень.
Миновало еще десять минут, и дышать стало труднее. Баллон стремительно пустел. Скоро, совсем скоро он истратит остатки воздуха, а затем задохнется. Проведя большую часть жизни на море, Макс всегда был уверен, что погибнет, утонув, — но уж никак не в раскаленном вихре отработанных газов.
Макс упрямо полз на четвереньках. Снаружи костюм почернел, обуглился, в отдельных местах зияли дыры, в особенности на коленях. Второй слой защиты очень пригодился.
С Кайлом будет все хорошо, подумал он. Макс не сомневался, что чего бы это ни стоило, Хуан вновь спасет его сына. И воспользуется другим способом депрограммировать его разум. Председатель никогда не совершал одной и той же ошибки дважды.
Погибнуть ради спасения ребенка, размышлял он. Нет более серьезной причины рискнуть жизнью. Когда-нибудь Кайл признает важность этого жертвоприношения — по крайней мере, Макс на это надеялся и молился, чтобы его дочь простила брата за смерть их отца.
— Боль… можно… игнорировать.
Было такое чувство, что он восходит на Эверест. Приходилось делать глубокие, очень глубокие вдохи, чтобы вобрать в себя как можно больше воздуха, но всякий раз, когда Макс вдыхал, ребра его вопили от боли. И сколько бы воздуха он ии вдыхал, легкие казались ненасытными.
Вдруг его рука наткнулась на что-то в темноте. Его натура технаря была оскорблена. Шахта для отвода выхлопных газов должна быть абсолютно чистой, продутой, как аэродинамическая труба. Ощупав незнакомый предмет, он невольно усмехнулся. Это был запасной баллон, тот самый, что, выскользнув у него из-под ноги, умчался прочь, увлекаемый потоком раскаленного воздуха. В безумном полете баллон наконец остановился, когда ноток ослабел, заняв позицию вдоль трубы в полном соответствии с присущей ему аэродинамической формой.