Эти действия силовых структур вызвали шумиху в СМИ и протесты адвокатов (ещё бы, такой произвол по отношению к самому богатому человеку Южной Америки!). Все ожидали от Сиснероса возмущённых заявлений, но он предпочёл действовать в жанре «тихой дипломатии»: через старого друга Джимми Картера, экс-президента США, попросил Чавеса о встрече. Президент несколько раз отвечал отказами на просьбы Сиснероса. Но настойчивость олигарха была вознаграждена. Встреча «тройки» прошла 18 июня 2004 года в Форте Тьюна.

Круг вопросов для беседы заранее не обсуждался, хотя Сиснероса больше всего беспокоило получение гарантий его бизнесу и собственности в Венесуэле, а Чавеса — причастность миллиардера к процессам дестабилизации в стране. Встреча длилась четыре часа. Сохранить её в тайне, как первоначально планировали участники, не удалось. Версии о «секретном сговоре» стали распространяться самые невероятные, и потому все участники встречи были вынуждены выступить с заявлениями. Картер объявил о своём стремлении помочь укреплению демократии и налаживанию диалога в Венесуэле, Сиснерос — о полезном обмене мнениями по поводу поддержания «адекватного» конституционного климата накануне «отзывного» референдума, Чавес — о том, что он «во имя высших интересов страны не откажется спуститься даже в пятый круг ада, чтобы поговорить с Дьяволом».

Оппозиция не поверила никому. Заявление Сиснероса вызвало больше всего сомнений: «Он заключил тайный пакт с Чавесом и фактически предал нас». Радикальных боливарианцев слова президента о Дьяволе и отсутствии каких-либо пактов, «подписанных под столом», тоже не удовлетворили. Чавесу пришлось объясняться вновь: «Никаких пактов чести не было. Я ни с кем не веду и не буду вести переговоров, которые могут негативно затронуть судьбу Боливарианской революции и интересы народа. Если мне придётся выбирать между сдачей позиций и моей смертью, я предпочту последнее».

После «тройственной» встречи Сиснерос смягчил своё отношение к «режиму», под разными предлогами убрал из штата «Веневисьон» одиозных обозревателей, которые, по мнению Чавеса, вели подрывную работу против его правительства. Демонстрируя непричастность к апрельскому перевороту, Сиснерос «с пониманием» воспринял вызов к прокурору Данило Андерсону и ответил (8 октября 2004) на его вопросы. Законопослушное поведение олигарха в принципе повлияло на снижение градуса напряжённости в стране, но ненадолго. Прокурор Андерсон погиб 17 ноября 2004 года. В его автомашину была подложена бомба. Расследование этого террористического акта продолжается до сих пор.

В мае 2004 года по приглашению «Банка Банеско» в Каракас прибыл Михаил Горбачёв. Визит был приурочен к открытию нового здания банка. Горбачёв и экс-президент Коста-Рики Оскар Ариас, оба лауреаты Нобелевской премии мира, должны были, по замыслу организаторов, оказавшись в эпицентре венесуэльских неурядиц, стать своего рода интеллектуальными катализаторами диалога, терпимости и общенационального примирения в стране.

Если обобщить всё сказанное Горбачёвым в Каракасе, то главные его советы Чавесу заключались в следующем: «держаться, несмотря на все возникающие проблемы», «организовать общенациональный диалог для поиска консенсуса», «прислушаться к тому, что говорит оппозиция, потому что она тоже желает добра стране». Горбачёв старался показать, что он объективен, и рекомендовал оппозиции действовать в рамках законности, не апеллируя к «третьей силе». Все внутренние проблемы должны решаться самими венесуэльцами. Он дал понять, что под «третьей силой» подразумевает Вашингтон, который при первых признаках конфронтации в Венесуэле стал откровенно «аплодировать» одной из её сторон. «Вполне очевидно, что Чавес стал на пути влиятельной силы, — подчеркнул Горбачёв, — и эта сила привыкла командовать и делать в Венесуэле всё, что ей заблагорассудится. Не надо смотреть свысока на народы Латинской Америки и считать, что они являются частью её заднего двора». Такое вмешательство, по словам Горбачёва, недопустимо, потому что в Венесуэле проводятся выборы, есть президент и парламент, который адекватно отражает соотношение политических и социальных сил. «Надо иметь в виду, — заметил Горбачёв, — что в стране столько накопившихся проблем, что избавиться от них за два-три года невозможно».

Экс-президент Советского Союза в общем не сказал ничего такого, что могло бы вызвать негативную реакцию Чавеса. Но никаких сигналов с его стороны с предложением встретиться к Горбачёву так и не поступило. Президент Венесуэлы не захотел выслушивать советы человека, который являлся символом (и во многом причиной) самой крупной геополитической катастрофы XX столетия, а также предательства, предательства партии, которая возвела его на вершину власти в СССР. Чавес, который постоянно расширяет круг своего политического и человеческого общения, «коллекционирует» знаменитостей, включить Горбачёва в свою «коллекцию» не захотел. Для суеверного Чавеса последний президент СССР — это олицетворение того, что латиноамериканцы обозначают словом «pavoso»,то есть «приносящий несчастье».

Реакция венесуэльцев на приезд Горбачёва была далека от «консенсуса», к которому он призывал. Точку зрения «левых» выразил председатель компартии Херонимо Каррера: «Я чувствую жалость к этому человеку, превратившемуся в марионетку тех сил, с которыми он поклялся бороться на прежнем этапе своей жизни. Это апостасия [115] — худшее из всех предательств, идеологическое. Чтобы лучше понять поступок Горбачёва, представьте себе, что президент Соединённых Штатов с вечера на утро станет коммунистом, а папа римский в Ватикане перейдет в исламизм или буддизм, отвергнув христианство. Именно это произошло в Советском Союзе, когда 24 августа 1991 года тогдашний генеральный секретарь КПСС подал в отставку и одновременно предложил Центральному Комитету принять трудное, но „честное“ решение о роспуске партии».

В правых кругах Венесуэлы «примирительная проповедь» Горбачёва была воспринята с раздражением: его пригласили банкиры, щедро оплатили выступление, но не услышали от него ни одного критического слова в адрес Чавеса. Горбачёв спас свою страну от коммунизма, но в отношении Чавеса заявил, что его трогать не надо. Не для того ли, чтобы он мог завершить свою перестройку «наоборот»? Как тут не засомневаться по поводу объективности бывшего советского лидера. Нужно было пригласить писателя Марио Варгаса Льосу или Леха Валенсу: они знают, что от них требуется.