Чтобы обострить обстановку, оппозиция вывела на сцену (в буквальном смысле) военных. Надо было показать, что в армии сохраняется недовольство. Действительно, недовольные в вооружённых силах были прежде всего те, кто участвовал в апрельском перевороте. Служебное расследование, начатое по указанию Чавеса, побудило их к новому открытому выступлению. Шоу с участием военных «диссидентов», бросивших вызов президенту, который по конституции является верховным командующим вооружённых сил, происходило на площади Альтамира в восточной части города. Площадь была своего рода митинговым центром оппозиции. У обелиска, вонзающегося белым мраморным «штыком» в небо, соорудили трибуну, установили телекамеры, радиоаппаратуру и огромное часовое табло. Для большего пиар-эффекта рядом с трибуной воздвигли гипсовую скульптуру Божьей Матери.

Вот на эту сцену в конце ноября 2002 года торжественно взошли несколько генералов, три-четыре десятка полковников, майоров и капитанов под одобрительные аплодисменты собравшейся толпы. Они демонстрировали решимость стоять до конца в этом «ненасильственном» — в духе Ганди — вызове «режиму». Электронные часы на табло начали обратный отсчёт времени: сколько осталось властвовать «ненавистному тирану»? Военные «диссиденты», как и другие забастовщики, считали, что не дольше двух недель.

Чавес понимал, что сам факт появления «протестующих» офицеров в парадной форме со всеми знаками отличия воспринимается в стране и за рубежом как свидетельство раскола в вооружённых силах Венесуэлы. Однако был уверен, что после апрельского переворота военные сделали нужные выводы.

Но выводы сделали и враги Чавеса. Сразу после провала апрельской авантюры американцы занялись реорганизацией агентурных позиций среди венесуэльских военных. Они взялись за сторонников Чавеса. Прежде всего продолжили «обработку» генерала Бадуэля, командовавшего Четвёртой дивизией: с одной стороны, не упускали возможности скомпрометировать его в глазах президента, с другой — просто подкупить, перетянуть на свою сторону. По оценкам резидентуры США, Бадуэль, человек с тщательно запрятанными амбициями, «устал» от долгих лет нахождения в тени Чавеса и «созрел» для активной разработки.

Однажды Бадуэля посетил некий посредник, венесуэлец, который «от имени» американцев предложил генералу несколько миллионов долларов, недвижимость во Франции или в другом месте «по выбору» с одним условием: помочь избавиться от Чавеса. В конце апреля того же 2002 года другой венесуэльский посредник сообщил Бадуэлю, что с ним хотят встретиться на «неофициальной основе» два высокопоставленных чиновника Госдепартамента Томас А. Шеннон и Филипп Чикола. Встречу предложили провести в Колумбии на конспиративной основе. На эти предложения сверхосторожный Бадуэль ответил отказом и доложил о них Чавесу, не исключая, что сам президент проверяет таким изощрённым способом его лояльность. С некоторыми другими военными вербовочная работа американцев, как мы видим, была более успешной.

Для президента после апреля 2002 года главной задачей было решение нефтяной проблемы: как можно скорее восстановить нормальное функционирование отрасли. Поэтому предложение силой разогнать «военных диссидентов», число которых не превышало пятидесяти-шестидесяти человек, президент отверг как «чреватое осложнениями». По его мнению, в сложившихся условиях самым лучшим выходом было никого «не трогать». Надо проявить выдержку, дождаться момента, когда «диссиденты» и те, кто их поддерживает, выдохнутся, будут искать выход из сложившейся ситуации, чтобы не стать всеобщим посмешищем. Признаки недовольства у руководителей ДКЦ уже появились: «диссиденты» путаются под ногами, отвлекают внимание общественности от хода забастовки, на их содержание уходят значительные средства из «фондов поддержки». Правда, сами «диссиденты» с критикой в свой адрес не соглашались и стали называть площадь Альтамиру «первой освобождённой территорией Венесуэлы». На самом деле площадь была чем-то вроде круглосуточного Гайд-парка с чёткой античавистской ориентацией ораторов. Другие сюда просто не допускались.

По рекомендации, полученной из посольства США, Медина и Гонсалес Гонсалес подготовили «открытое письмо» конгрессу США, в котором дали обязательство использовать только «демократические способы» прихода к власти, несмотря на репрессии «диктатора Чавеса», который «намерен превратить Венесуэлу во вторую Кубу». В письме подчёркивалось, что военные «диссиденты» не являются мятежниками и конспираторами. Авторы послания гарантировали правительству США стабильные отношения в энергетической сфере, в том числе и в случае войны в Ираке: «Кто бы ни являлся (в Венесуэле) действующим президентом, он не может и не сможет по собственному решению прекратить поставки нефти своему самому надёжному и традиционному партнёру».

DISIP и военная контрразведка (DIM) создали под разными прикрытиями наблюдательные пункты по периметру Альтамиры. Военная контрразведка направила во вражеский стан агентов из числа солдат и сержантов. Чавес одобрил эти меры, агентурный контроль необходим: «диссиденты» способны на любые провокации. Из различных источников стало известно, что выступление «военных диссидентов» было организовано военной разведкой США. Генерал Энрике Медина, бывший военный атташе Венесуэлы в Вашингтоне, поддерживал постоянный контакт с американскими разведчиками. Общее руководство на «освобождённой территории» осуществлял генерал Нестор Гонсалес. «Я честный офицер, меня не подкупишь званиями и наградами, — повторял он в многочисленных интервью. — Когда Чавес уйдёт, я не стану претендовать на высокие посты, отойду от дел и займусь домашними делами».

Гонсалес выразил то, чего добивались мятежники: побудить офицерский корпус к выступлению против Чавеса и его «коммунистического проекта». Надо освободить страну от злобного диктатора с повадками Макиавелли, разжигающего вражду между различными социальными слоями, ненавидящего венесуэльцев и обожающего кубинцев и Фиделя Кастро. Генерал мотивировал свою позицию в отношении Чавеса ещё и тем, что президент «покровительствует» колумбийским партизанам, якобы позволяя им создавать на территории Венесуэлы базы, тренировочные лагеря и складировать вооружение [100] . Этот тезис постоянно эксплуатировала пропаганда США, и Гонсалес хорошо знал, что именно надо сказать о Чавесе, чтобы потрафить Пентагону. Другое заявление генерала, о том, что ради сохранения власти Чавес готов «убить два миллиона венесуэльцев», широкого распространения не получило. Гонсалес перегнул палку даже с позиций «чёрной пропаганды».