– Ты!… Пьяница! — Фарас едва не задохнулся от возмущения. — У тебя синий нос. Кто-нибудь видел этого негодяя, хоть один день не пьяным? И все здесь знают, как умеренно выпиваю я.

Толпа зашумела, поддерживая Фараса.

– Это все бездоказательно! — закричал Фабий. — Меня обвиняют, только из-за цвета моего носа. Нет никаких доказательств, что я выпил твою проклятую настойку. Она мне и в первый раз то не понравилась, когда ты сам мне предложил.

– Ложь! Грязная ложь! Не понравилось ему! Да я, найду хоть сотню свидетелей, которые подтвердят, с каким удовольствием ты угощался.

– А я две сотни найду, которые скажут, что я плевался и просил не наливать мне больше той дряни! И этой мерзостью ты хотел угостить наместника?

Согд побледнел, услышав это. Наглость, с какой Фабий перевернул всю эту историю и выставил его, честного торговца ещё и злодеем, просто вогнала беднягу Фараса в шок.

Издав какой-то нечленораздельный возглас, согд бросился на жулика.

Тут, Лоредан счел необходимым вмешаться. Он поймал руку Фараса и отнял у него нож. Тот застыл с разинутым от изумления ртом.

– Господин… Так вы заодно… Заодно с этим вором?

– Я против любого насилия, — заметил Лоредан. — Но самое главное, я готов возместить тебе потери за разумную цену.

– Да такой настойки нигде больше не достать, — запричитал Фарас. — Она из очень далекой страны, за землями Серов и за морем. Секрет приготовления неизвестен…

– Сколько?

– Тысяча динариев за флягу! — выпалил торговец.

– Тысяча — это чрезмерная цена, — покачал Лоредан головой. — Я дам тебе тридцать динариев и разойдемся на этом.

– Но тридцать — это очень мало господин.

– Хорошо, сорок, но это мое последнее предложение.

– Господин, вы не представляете, какой ущерб мне был нанесен, — заныл Фарас. — Что я скажу наместнику?

– А он знает, что ты вез ему такую настойку?

– Нет. Откуда? — Фарас сделал круглые глаза. — Я хотел сделать наместнику приятный сюрприз.

– Так купи ему хорошего… Нет, самого лучшего вина!

– Да, но…

Лоредан вошел в палатку, потом вышел и быстро сунул в руку согда мешочек с деньгами.

– Здесь сорок динариев, как я и обещал.

Согд принял мешочек и растерянно моргая, отправился прочь.

Толпа, собравшаяся вокруг, начала расходиться.

– Вот так то, ничего не доказал! — воскликнул Фабий, запоздало пытаясь одержать моральную победу. — Меня обвинить решил… Кишка тонка!

– Заткнись, скотина, — сердито зашипел Лоредан, когда вокруг никого не осталось и схватил жулика за грудки. — Зачем ты вылакал его настойку? Отвечай!

Лоредан, как следует встряхнул Фабия.

– Да это не я…

– Не надо мне врать! Я знаю, что это был ты. Сейчас я спас твою задницу, но еще одна подобная выходка с твоей стороны и выкручивайся сам.

Лоредан ушел в палатку, чтобы продолжить прерванный сон. Фабий же, начал бродить вокруг и тихо возмущаться.

– А что, я? Вынудили… Господин Лоредан не велел подпускать меня к вину. Ха! И что мне оставалось делать?

Так он шлялся туда-сюда почти до рассвета. Теперь, добраться до Лоредана было никак невозможно. Квинт Мелорий сплюнул с досады. Скоро, караван выступит. Ждать удобного случая уже не имело смысла. Мелорий сделал знак Тариксу, что надо потихоньку уходить. И они, стараясь не шуметь, скрылись в ближайшем переулке. Сегодня Фортуна вновь отвернулась от них, но Мелорий надеялся, что все-таки им скоро повезет и наконец удастся не только узнать, что везет Лоредан, но и захватить его самого.

Гостеприимный оазис Аммониум остался позади и караван, пополнив запасы воды двинулся по дороге в северо-западном направлении. Теперь, их путь лежал в Аугилу — оазис расположенный уже за границей Империи. На протяжении несколько миль караван сопровождали нумидийцы, совместив эскорт с обычным патрулированием. Затем, Тафатас и его всадники скрылись за горизонтом.

Дни проходили за днями, караван медленно шел через выжженную солнцем саванну. Впрочем, местность нельзя было назвать однообразной. Довольно часто, то справа от дороги, то слева, а иногда одновременно и по обеим сторонам встречались нагромождения огромных глыб и скальных образований, среди которых было немало укромных мест и пещер, образовавшихся в результате выветривания пород. Вдали путники могли наблюдать довольно протяженные горные цепи, за которыми уже простиралась настоящая пустыня. Здесь же по обеим сторонам тракта, еще встречались маленькие озера, текли ручьи, а среди встречных пальмовых рощ и сикомор проносились стада антилоп. Среди ветвей деревьев щебетали и суетились мелкие пташки, а высоко в небе кружили стервятники. Несколько раз на вьючных животных нападали львы. Сирийские лучники, устроившиеся на телегах, отгоняли их стрелами.

Центурион нещадно муштровал новобранцев, не упуская случая пустить в ход лозу. Будущие ауксиларии, не только маршировали и патрулировали. Во время привалов центурион заставлял их держать боевой строй, перестраиваться, создавать стену из щитов, работать копьями. Такие тренировки новобранцев всегда служили развлечением для всего каравана. Двое александрийцев, не выдержав мук перехода и тяжёлых тренировок заболели. Вскоре, один из них даже скончался и его тело оставили на поживу львам. На следующую ночь трое новобранцев сбежали. Утром, обнаружив это, центурион Клодий Церр пришёл в ярость. Он отправил на поиск лучников. Те вернулись к вечеру и принесли головы всех трех дезертиров.