— О ком это ты?

— Иоганна-Виктория фон Леобен! [45] При всем при том у нее отменная родословная: ее отец — маршал фон Леобен, а мать — маркиза де Монбрюн.

— Даже не мечтай! У нее есть жених!

— Ну да, есть. Но дело-то не в этом...

Действительно, будучи единственным ребенком в семье, девушка обладала поистине колоссальным приданым, чем неустанно привлекала к своей персоне самых видных женихов. Ей было всего девять лет, когда некий граф фон Фризен (который, к слову, был сказочно богат и известен) просил ее руки для своего уже великовозрастного сына. Однако — нашла коса на камень. Графу пришлось иметь дело с отцом Иоганны, который был настроен не менее решительно: счастье дочери — на первом месте! В результате маршал фон Леобен поставил перед гостем поистине драконовское условие: молодой фон Фризен становился законным женихом девушки, но не мог даже прикасаться к ней, пока та не достигнет своего официального совершеннолетия...

К сожалению, сразу же по заключении пресловутого договора маршал внезапно умер... к вящему удовольствию вдовы, которая сразу же после окончания срока траура сбежала вместе со старшим офицером Фридриха Августа — полковником фон Герсдорффом.

Тот, разумеется, ни на секунду не забывал о баснословном богатстве семейства фон Леобен, а потому взял со своей жены письменное соглашение, по которому все родовое состояние должно было оставаться в пределах семьи. После чего быстренько сосватал маленькой Иоганне своего племянника, которого тоже звали Герсдорфф. Потом, когда это соглашение признали недействительным, Герсдорфф подговорил племянника выкрасть невесту (ей не исполнилось и десяти!) и тайно отвезти ее в Нейендорф, что в Силезии, где нечистый на руку священник наспех поженил Иоганну и Герсдорффа. И, наконец, Иоганну отвели обратно к матери.

Причем с семейством фон Фризен не только не договорились — их даже не поставили в известность — просто украли невесту, насильно выдали ее замуж за другого человека и прикарманили чужое состояние! Разумеется, Фризены были в ярости. Они немедленно отправились к Августу II с просьбой аннулировать фальшивую свадьбу в церковном суде. Несложно догадаться, с каким интересом король подошел к рассмотрению этой жалобы. Начал он с того, что назначил воспитателем девочки одного из своих камергеров, некоего господина фон Циглера, который должен был следить, чтобы Иоганна «до своего совершеннолетия не вступала в поспешный брак с недостойными ее состояния и титула партиями». Затем новым королевским указом в Дрезден были перевезены госпожа фон Герсдорфф с дочерью, после чего их сразу же разлучили. Присматривать за Иоганной-Викторией доверили придворной даме, графине фон Трютцшлер, а мать девочки выслали обратно домой и строго-настрого запретили видеться с дочерью. В то же время Папская консистория [46] отменила все тайные браки, когда-либо заключавшиеся на территории Силезии. Но это было еще не все!

Король вызвал молодого Герсдорффа к себе и задал ему такую трепку, что врагу не позавидуешь. За этим последовал скорейший письменный отказ мошенника от каких-либо притязаний на руку юной госпожи фон Леобен, и Герсдорффа с позором прогнали восвояси.

Как следует все обсудив, сестры решили действовать сообща. Прежде всего Аврора заручилась поддержкой вдовствующей княгини. Та охотно согласилась помочь: идея о выгодной женитьбе своего внука привела пожилую даму в восторг. Наконец-то Мориц сможет ни в чем себе не отказывать! Анна София даже любезно согласилась сопровождать Аврору на аудиенцию к Августу II, однако в конечном счете решено было послать вместо нее Амалию (графиня фон Кенигсмарк все еще злилась на короля, а потому боялась наговорить лишнего). Все прошло как нельзя лучше: Амалии и Анне Софии не составило большого труда добиться для Морица руки Иоганны-Виктории фон Леобен.

Оставались еще две нерешенные проблемы: во-первых, жалоба молодого фон Фризена, все еще официального жениха девушки, который настаивал на осуществлении того необычного условия, что ставил некогда умерший отец девочки, — условие о совершеннолетии. В ответ Август II сумел уладить разногласия, предложив молодому человеку одну из своих дочерей, незаконнорожденную, но признанную отцом, и тот был вынужден согласиться. Что же касается второй проблемы... то ею оставался сам Мориц.

Вскоре принцу Евгению доставили королевское письмо, к которому прилагался указ, согласно которому Мориц должен был вернуться в Дрезден.

О, как он был зол!

После той славы и величия, что он ощутил рядом с Евгением, после венского особняка, где он жил несколько недель, после торжественной строгости местных дворцов — возвращение в Дрезден казалось Морицу вовсе не таким соблазнительным, как раньше. Тем более когда он узнал причину возвращения: его собираются женить! И на ком? На пятнадцатилетней девчонке — самому ему было в тот момент семнадцать — разумеется, жутко богатой, но вот красивой ли?

— Женщина солдату нужна не просто как предмет обстановки! — объявил он своей матери. — Он должен любить ее, — негромко добавил он, пытаясь справиться с нахлынувшими воспоминаниями о Розетте и ее маленькой дочери. Ему так и не удалось их разыскать.

Рана, оставленная этой детской любовью, была еще свежа, и Мориц ненавидел саму мысль о том, что ему придется жениться на ком-то, кого выбрали за него.

— Тебе всего-навсего нужно закрыть глаза и представить, что это одна из твоих милых воздыхательниц, — сообщил Морицу как-то раз его поверенный, молодой князь фон Рейсс. — В какой-то степени все женщины одинаковы...

— А я так не считаю и надеюсь, что эта девушка не согласится на свадьбу.

Но Иоганна-Виктория согласилась, и с величайшим энтузиазмом, если верить тому, что она написала:

«Я вас уверяю, что, со своей стороны, буду бесконечно к Вам привязана. Даже если Вы подолгу не будете со мной разговаривать, я все равно никогда не покину Вас. Об одном лишь прошу: соблаговолите проявить ко мне хоть каплю приязни. С сим вверяю себя Вашей воле, господин граф.

Ваша верная Иоганна-Виктория фон Леобен».

Молодой человек бегло прочел письмо, затем еще раз, но уже внимательнее, и, наконец, сунул его в карман:

— Ее зовут Виктория? Что ж, женимся на победе!

Ни одно имя на свете не могло привлечь Морица так, как это, и когда на торжественном вечере он все же увидел ее, юноше показалось, что участь его, на самом деле, не так уж и горька... Невеста была еще подростком, а потому ее фигура пока не достигла того зрелого, полного совершенства, которое встречается у взрослых дам, хотя в будущем Иоганна должна была стать довольно хорошенькой. У нее были зеленые глаза и каштановые волосы с рыжеватым отливом. Ее зубы были слегка желтоваты, однако широкая, живая улыбка могла по праву считаться образчиком доброты и изящества. Это случилось 10 марта 1714 года. Молодые люди безоговорочно поклялись любить друг друга, как муж и жена, страстно и честно, до конца своих дней... а на следующий день им пришлось повторять приблизительно то же самое, но уже перед лютеранским священником.