— Что, простите?

— Ваш капучино, — ответила официантка и отошла.

— Спасибо, — сказала ей вслед девушка и только теперь посмотрела на Ираклия.

И тут ему стало совершенно отчетливо ясно, что она — это Долли, а Долли — это она. Он вряд ли смог бы объяснить вспыхнувшее в нем прозрение — момент узнавания. Вполне возможно, это была очередная материализация астральных тел, или петля времени, или Долли уколола палец о веретено и проспала сто лет, или еще черт знает что, но перед ним сидела девушка его мечты — дышала, моргала и смотрела прямо на него.

— Ираклий, — сказала она и улыбнулась.

— Да, — улыбнулся ей в ответ Ираклий.

— Ираклий, — повторила она более настойчиво. — Пора вставать.

Ираклий открыл глаза и увидел маму.

— Просыпайся, завтрак уже на столе.

Жора привычно проснулся на офисном диванчике, потянулся и зевнул. Солнце светило в окно, делясь последним осенним теплом, отбрасывая множество бликов на стены и потолок. Он поднялся, накинул на плечо полотенце и вышел в приемную. Даша уже была на своем месте.

— Доброе утро! — сказал Жора и поморщился.

— Доброе утро. Как спалось?

— Прекрасно, — ответил он. — Только запах… Странный у нас какой-то запах.

Даша пожала плечами:

— У меня насморк. Ничего не чувствую. Хочешь кофе?

— С удовольствием, — сказал Жора и присел в кресло.

Даша включила кофеварку — та фыркнула, загудела, коричневая жидкость плотной струей потекла в чашку. В тот же момент на стойку ресепшн прыгнула циветта и свысока посмотрела на Жору.

Даша поставила перед ним кофе.

Жора отпил и поморщился:

— Странный вкус. И запах… Это что за кофе?

— О! — сказала Даша многозначительно и указала соответствующим пальцем на животное. — Это циветта. Зверек такой. Водится в Юго-Восточной Азии.

— Я думал — кошка, — пожал плечами Жора.

— Что ты! Скажешь тоже… Это только на первый взгляд кажется, что кошка, а если хорошенько присмотреться, то сразу же видно, что циветта. Она ест кофейные зерна, обогащает их своими ферментами, какает, а потом из этого получается самый дорогой в мире кофе!

— Вот ведь… — Жора сделал еще глоток и состроил такую гримасу, словно это было не его лицо, а отражение в самом кривом зеркале из комнаты смеха. — Что, действительно ест кофейные зерна?

— Ну, как сказать… — замялась Даша. — По идее должна.

— Что значит «по идее»?

Жора как-то внутренне напрягся и посмотрел на циветту, а та надменно и нагло отразила его взгляд.

— Она вчера немного колбаски поела, а от зерен что-то отказывается… — призналась Даша с тревогой. — Может, приболела? Как думаешь?

Жора некоторое время осмысливал сказанное, затем посмотрел еще раз на циветту, потом на Дашу, после чего заглянул в чашку с коричневой жидкостью, где в мутном отражении плавал его нос.

— А из чего же тогда этот кофе?

Даша задумалась, подбирая правильные слова:

— Ну, считай, что он типа без кофеина…

— …Ну что ж. В целом понятно, — сказал Кирилл Кириллович. — Давайте теперь попробуем вспомнить, что мы видели на эту тему у конкурентов.

Лазарь Моисеевич потер лысину:

— Помню, был такой ролик: женщина в годах встречает внука из школы, он радостно прыгает ей на шею, и тут вступает радикулит.

Ираклий продолжил:

— А еще была такая реклама про старичка, который решил прокатиться по квартире на роликах, кажется…

— Да, и его постигла та же беда, — поддержал Лазарь Моисеевич.

Кирилл Кириллович закивал:

— Да-да. Помню-помню. В общем и целом, ничего особенного, ничего выдающегося… — заключил он. — Что ж, тем лучше. У нас есть шанс отстроиться от конкурентов и придумать что-нибудь поинтереснее. Есть какие-нибудь идеи?

— Есть одна идея, — несмело начал Ираклий. — Что, если так: у одной сексуальной длинноногой блондинки случился радикулит…

Но Кирилл Кириллович поморщился и прервал:

— Нет, даже не продолжайте, Ираклий.

— Почему? Что, длинноногую блондинку не может разбить радикулит?

Кирилл Кириллович тяжело вздохнул:

— В жизни, конечно, всякое бывает…

— Это уж точно! — согласился с ним Жора.

Но Ираклий продолжал настаивать:

— Я лично знал одну блондинку с радикулитом! Честное слово!