Шрифт:
Потом гуляющие разбрелись кто куда: дядя со своими двумя сестрами пошел вперед, за ними следовали две женщины, а Хамид и Азиза остались в обществе маленькой девочки и тетки Хамида со стороны матери. Дядя, указывая на границы полей, называл имена владельцев и арендаторов. Сестры его с почтением слушали брата и разглядывали участки, сдаваемые в аренду. Другие женщины были увлечены беседой.
— Вот Умм Саад пришла сегодня и рассказывает — муж ее повздорил с Хасанейном Абу Мухаймиром, — говорила одна. — И Хасанейн ударил его так, что кровь потекла рекой. Теперь Умм Саад хочет достать немного розовой воды, чтобы вылечить мужа. Господи, до чего ж она глупа! Да разве розовая вода поможет в таком деле?
— Клянусь пророком, сестра моя, они, наверно, считают, что розовая вода — это святая вода из колодца Земзем! [25] Несчастные людишки! Аллах не вразумил их, и они понятия не имеют ни о каких лекарствах. Да этот дурак, муж Умм Саад, пока его не избили, верно, и не слыхивал, что это за розовая вода и с чем ее едят!
Тетка Хамида поспешила присоединиться к подружкам и сразу же завладела разговором:
— А кто из вас сегодня ночью слышал вопли жены Хасанейна Абу Мухаймира?
25
Земзем — колоду в Мекке, на территории Большой Мекканской мечети. Вода в этом колодце считается священной.
— Хасанейна Абу Мухаймира? А что случилось?
— Эх вы! Да он набросился на свою жену и принялся бить ее смертным боем! А дело было вот в чем: сначала он сказал ей: «Женщина, я сейчас подрался с мужем Умм Саад! Клянусь аллахом, посмей он теперь только рот раскрыть, я убью его как собаку!»
А жена ему: «Зачем же вы так? Уж лучше бы по-хорошему!» Как только заслышал он такие слова, заорал, словно дьявол в него вселился: «И ты туда же, сука, заодно с ними!» — и бац ее по щеке. Она грохнулась на пол, а он еще изо всей силы пнул ее ногой в живот и крикнул: «Вставай, не прикидывайся!» На стоны ее сбежался народ. Стали брызгать ей в лицо водой, она пришла в себя, вся растрепанная, несчастная, взглянула на мужа и говорит: «Ладно, Хасанейн. Спасибо тебе», и, о господи, принялась плакать. А хозяин-то к ней: «Так ты еще и ревешь!» Да и ударил ее по другой щеке раз и еще раз. Хорошо, люди вступились, а то отдала бы богу душу, как пить дать. Собравшись с силами, она взяла дочку и ушла в дом к своему отцу. Нужно теперь писать полицейский протокол на этого Абу Мухаймира. Вот значит как — за один вечер заработал два протокола.
— Сохрани нас аллах, сестрицы, от такой напасти! Чур, чур!
Наконец Хамиду удалось избавиться от девчушки, и он остался наедине с Азизой. Однако слова не шли у него с языка. Он молча взял ее руку в свою и растерянно взглянул на Азизу. Девушка была явно смущена. Ей хотелось, чтобы кто-нибудь подошел к ним и избавил бы ее от неловкого положения, в которое она попала. А разве оба они — Хамид и Азиза — не стремились к этой встрече, не уславливались о ней? Неужели они упустят столь благоприятный случай?
Впрочем, поведение их простительно. Ведь любили они друг друга в мечтах, и о разговорах, которые ведут между собой влюбленные, знали из переводных романов. Им была ведома лишь обыденная жизнь, лишенная ярких красок, либо жизнь, которую они сами выдумали, витая в мире романтических грез.
У обоих возникло ощущение неловкости, но они продолжали идти рядом, замедляя шаги, пока довольно сильно не отстали от своих попутчиков. Теперь Хамид желал только одного — чтобы поскорее кончилась эта прогулка. Какая досада! Такая дивная ночь, напоенный прохладой воздух, и рядом любимая, ее рука лежит в его руке, а он ведет себя так глупо! Он осторожно поднес руку Азизы к своим губам и нежно поцеловал ее.
— Мы еще не умеем говорить друг с другом, Азиза, — тихо произнес он.
Она потупилась, ничего ему не ответив. Ах, зачем она так стремилась к этому свиданию! Зачем так долго добивалась его?..
Потом их окликнул дядя. Подошли и остальные спутницы. Когда все уселись на ярко освещенном луной мосту через канал, Азиза облегченно вздохнула. Сверкающая во всем своем великолепии возлюбленная небес озаряла зеленую траву, вплотную подступавшую к воде, и отражалась в стремительно бегущих водах. Достали фрукты и сладости, стали угощаться, завязалась общая беседа. Мир был спокоен и нем, нигде не раздавалось ни звука. Все живое словно замерло под пристальным оком луны.
За разговорами время пролетело незаметно. Пришла пора возвращаться домой. Женщины с грустью вздохнули — уж очень быстро пронеслись приятные часы. Как много интересных впечатлений вынесли они из этой ночной прогулки среди цветущих полей! Теперь двери дома захлопнутся за ними, и они долго будут лишены даже малейшей возможности увидеть что-нибудь за пределами своего дома.
Утром Азиза проснулась отдохнувшая, успокоенная. Она села на кровати и принялась перебирать в памяти события минувшей ночи, когда, оставшись наедине с Хамидом, ощутила поцелуй его на своей руке, обещанный им в последнем письме. Что с ней случилось вчера? Отчего она, чувствуя страшную неловкость, вела себя так скованно, так глупо? Она встала и принялась сочинять письмо Хамиду:
«Брат мой Хамид!
Любишь ли ты меня по — прежнему? Сердце мне подсказывает, что, когда мы остались вдвоем, мое молчание заставило тебя страдать. Теперь я поняла, что не заслуживаю твоей любви. Нам ли, девушкам, погребенным в четырех стенах, мечтать о любви! Мы живем во мраке, упиваясь своими фантазиями. Я не хочу, чтобы тебя тревожило даже воспоминание обо мне, я не имею права заставлять тебя нести это бремя. Грешно любить ту, которую семья погребла заживо. Я и подобные мне отрезаны от мира, словно христианские монахини, хотя мы и не служим богу.
Забудь меня, Хамид! Забудь навсегда! Какое безумие овладело мною, когда я писала тебе первое письмо! Я не ведала, что творила. Небеса, поля, вода, ночь и луна, вся красота мира, — это для вас, свободных людей. Любите и наслаждайтесь этим, а нас оставьте в наших кельях и темницах. Брат мой, я удовлетворена своею жизнью и не ропщу! Так оставь, оставь меня! Любовь — не мой удел.
О аллах, взываю к тебе! Наполни сердце мое любовью к тебе, к тебе одному!
Что это? Чей голос я слышу? Воистину, враг рода человеческого, сатана, обладает властью над женскими душами, они ищут защиты от него у мужчин. О, соблазнитель сатана! Прочь от меня! Я не хочу иного господина, кроме тебя, аллах!
Оставь меня, Хамид, оплакивать мою молодость. Быть может, это зачтется мне у господа моего. Воистину, велики наши прегрешения, несмотря на ничтожество наше. О аллах, уповаю на милость твою и прощение твое!
Забудь меня, Хамид. Забудь меня! Твоя сестра
Азиза».