Истомин принял видео, но открывать не спешил. Первое желание было удалить это проклятое кино. Но он отогнал его. А что, если Док спросит, о чем оно? Что он ответит? Скажет, что еще не смотрел. Ну и что? А он спросит: когда сможешь посмотреть? В общем, надо либо смотреть и продолжать дружить с пусть и немного странноватым, но интересным собеседником, либо удалить, не посмотрев, и лишиться единственного верного виртуального товарища.

Он выбрал первое.

Александр начистил картошки и собирался пожарить ее. Он хорошо готовил, но когда хочется есть, не до кулинарных изысков. На ужин, конечно, можно было бы что-то и позаковыристей придумать, но сейчас, чтобы перекусить, и жареной картошки хватит.

Саша поставил кастрюлю с картофелем в раковину и включил воду. Странное дело, но неприятная встреча со сбежавшей женой как-то даже и не вспоминалась. Вообще, жена редко вспоминалась. Будто и не было пятнадцати лет, прожитых вместе. Может, потому, что тот человек, ради которого он жил, сейчас сидел в своей комнате и играл в комп. Саша улыбнулся. Да если бы Лида решила уйти и забрать Сережку, то он бы это дело так не оставил. Хотя сам прекрасно понимал, что для ребенка мать – это все. По крайней мере, для самого Александра так и было. Но, видимо, в их с Лидией случае все иначе. Мать из рода кукушек, упорхнула, пообещав ребенку, что они будут видеться иногда. Ну что ж, и на том спасибо.

Телефонный звонок оторвал его от мыслей о несправедливо устроенном мире. Он вытер руки и взял трубку.

– Да.

Он все чаще ловил себя на мысли, что бывает слишком груб, и у человека, видевшего его впервые, могло сложиться о нем неверное мнение.

– Я слушаю, – мягче сказал Истомин.

– Саш, Александр Михайлович, здравствуйте.

После вчерашнего визита он стал по-другому относиться к ней. Как ему показалось, у них много общего.

– Привет, Света. Что-то случилось?

– Нет. Я просто звоню узнать, все ли в порядке.

– Более чем, – отстраненно ответил Саша.

– А хотите, я заеду после работы?

Этот вопрос застал его врасплох. Хотел ли он? Очень. Он очень хотел ей рассказать о докторе, об уходе жены, да еще черт знает о чем. Лишь бы…

– Ну, до вечера?

– Да, Света, до вечера.

– Я привезу чего-нибудь вкусненького.

Саша кивнул и нажал «отбой».

– Как я жил до этого? – спросил он сам у себя.

Это не было сарказмом. Он действительно не понимал, как не замечал ее до сих пор. Если вчера он считал, что ему нужна всего лишь женская ласка, то сегодня он уже был уверен, что ласка ему нужна именно от Светы. И, возможно, это взаимно. Но не сейчас, вечером. А сейчас холостяцкий обед для двух голодных мужиков.

Кто на видео в этот раз, Сережа примерно догадывался. Это кто-то из Женькиных друзей. Он был уверен в этом. И когда увидел помятую рожу Скороходова, Сережа даже улыбнулся. Значит, ублюдок получил по заслугам. Но его улыбка начала меркнуть, когда он понял серьезность происходящего. Док прислал ему видео не для того, чтобы показать избитого одноклассника. К концу ролика непременно кто-то умрет. И этот кто-то в данный момент, скорее всего, уже мертв. Как бы Сережа к нему ни относился, он не желал ему смерти. Он никому не желал смерти. Но не Док. Впервые за эти два дня Истомин задумался о психическом здоровье виртуального друга. Что-то не то с уважаемым пользователем Dr Weber. Сережа мог догадаться и раньше. Зачем нормальному мальчику прятаться под таким ником? Нет, нормальные, конечно, и не такой ник могли придумать, но Сережа хотя бы знал их настоящие имена. Может, Док и не скрывает свое. Ведь Сережа даже у него ни разу и не спросил, как по-настоящему его зовут.

Сергей переключил свое внимание на ролик. Скороходов тем временем разговаривал с невидимым собеседником. Что-то доказывал, потом слушал, кивал, соглашаясь. Все как и в предыдущих роликах. Собеседник убеждает их сделать то, что они потом и делают. Артем в очередной раз кивает и выходит из комнаты. Возвращается он с каким-то едва заметным предметом в руке. Только единожды это что-то в руке дает отблеск, и Сережа понимает, что это скорее канцелярский нож или широкое лезвие от него. Практически сразу же, ну или примерно через минуту, в комнату к Артему забегает его отец. Машет руками, орет. Он подбегает к компьютеру, и последнее, что видит Истомин, – это то, как Скороходов-старший вырывает провода.

Что Док этим хотел сказать? Несмотря на то, что, судя по всему, Артем остался в живых, Сергей был недоволен. Ощущение, что его обманули, было болезненным и не спешило уходить. Он потянулся к мышке, чтобы отключить плеер. Но вдруг ролик снова ожил. Скороходов-старший все крушил, а Артем сначала молча наблюдал за ним, но потом, что-то крикнув, бросился на родителя с лезвием или ножом. Из дыры в горле отца ударил небольшой фонтанчик, и только потом мужчина закрыл ее руками. Рука за несколько секунд почернела от крови, будто на нее надели перчатку. Мужчина упал на колени, а потом и вовсе завалился на бок. Артем посмотрел на свои руки. Было видно, что в его планы такое развитие событий не входило. Потом он подошел к раскуроченному компьютеру. Сережа не мог понять, каким образом камера продолжала до сих пор снимать. Но это непонимание ушло на задний план. Сереже стало интересно, что с собой сделает Артем. Какую смерть он выберет себе. Артем не подвел его. Он выбрал смерть что надо. Хотя сам бы Сергей предпочел прыгнуть в окно. Но Истомин понял, что ему нравится смотреть на смерть других людей. И еще до того, как Скороходик повесился на шнуре от мышки, еще до того, как отец ворвался в спальню и начал орать о запрете компьютера, Сережа решил, что сам попросит Дока присылать ему подобные ролики.

Александр хотел окликнуть сына, но потом решил проверить, чем он занимается. Он пожалел о своем решении, как только переступил порог комнаты Сергея. Ребенок смотрел очередной ролик. Саша несколько секунд утешал себя, что это всего лишь какой-нибудь фильм. Но фильм этот был очень реалистичным. А когда в кадре появился парень, уж очень похожий на одноклассника Сергея, Саша не выдержал и спросил:

– Это что?

В его голосе еще не было угрозы. Скорее легкое недоумение. И разочарование. Какие бы помои ни лились из Всемирной сети, Саша был уверен, что ни капельки не попадет на его ребенка. И это не из-за разборчивости растлителей и мошенников. Он был уверен, что его Сережка не из тех, кто непременно захочет посмотреть, что там под наклейкой 16+.