Настроение испортилось окончательно. Вдобавок с севера подул холодный пронзительный ветер, отчего по телу побежали мурашки.

— Этого еще не хватало. — Надежда уже окончательно запуталась, была ли это явь или сон оказался настойчивым в своем стремлении убедить ее, что все будет в порядке, вот только нехорошие мысли, что до сих пор ненароком заглядывали в голову, стали упорнее и сильнее. Ветер даже и не думал утихать. Он становился напористей, и холоднее.

Надежда поежилась. Подхватить простуду во сне — на такое способна только она.

А может быть это вовсе не сон? Как тебе такая мысль, детка? И старое зеркало действительно оказалось способным сотворить с тобой такое чудо — забросить тебя черт знает куда, на радость… кому?

(Действительно кому?)

А ответ известен заранее, не так ли?

Кто появляется каждый раз, когда мир становится не таким, каким был до этого? Когда все вокруг пугает своей нелепостью и вместе с тем кажется таким настоящим?

Вопрос на тысячу условных единиц, милая, и ответ вовсе не в подсказках друзей, которые временно отсутствуют именно тогда, когда их помощь нужнее всего, и не в мнении зала, который как известно состоит наполовину из безнадежных пропойц, которым все равно, что будет с тобой, а наполовину из разных психов, уж им-то доставит удовольствие понаблюдать за твоими страданиями!

Ответ не на поверхности гребаного ручья, не в колючих иголках, и не в бессмысленной темноте коридора — он рядом, вон за теми кустами, где лесные тени особенно густы и непроницаемы для постороннего взгляда. Именно там, во тьме светятся два красных огонька.

И это не светлячки, не волшебные фонарики эльфов и уж тем более не фары проносящихся автомобилей — нет детка, это именно то, что ты думаешь.

Это глаза!

Глаза существа, что затаилось в кустах, поджидая, когда же ты подойдешь поближе, чтобы выпрыгнуть, и схватить!

О, его лапы сильны. Ноги быстры, а зубы остры.

Все как обычно в ночных кошмарах. И пусть тебя не отвлекают глупые надежды, что после того, как все окончится, ты спокойно проснешься в мокрой от пота постели, и будешь выдыхать остатки кошмара, медленно приходя в себя.

Даже не думай — это ведь не обычный сон, ведь так?

А может быть и не сон вовсе — просто иногда стираются границы сущего, и миры начинают перетекать друг в друга. Ну а если кто-то случайно оказался поблизости, что же — неудачи испокон веков преследуют род людской, и ты детка не станешь исключением.

Давай будем считать, что тебе просто не повезло.

Просто не твой день, и все такое.

Тем более ты сама выбрала лесную тропинку, предпочтя легкую прогулку сомнительному удовольствию сгинуть в болоте.

Так что не обессудь — подходи скорее, и наша встреча продлится намного меньше, чем ты думаешь. Поверь, достаточно мгновения, чтобы разодрать твое горло и вдосталь напиться горячей крови — надеюсь, ты не будешь против? Можно конечно немного переиграть распорядок трапезы (кстати, ты заметила, что в этом лесу темнеет на глазах — это будет поздний обед, а быть может и ранний ужин, выбирай сама, что тебе больше по вкусу), но не думаю, что это будет иметь для тебя особое значение. Так, мелочи для протокола — сначала вилки с длинными зубцами, потом со средними, а вот это специальные щипцы для того, чтобы вскрывать панцирь и клешни, а в плоских посудинах вовсе не бульон, а жидкость для омовения рук — кому нужны все эти условности. Обойдемся без них…

Подходи детка, и мы знатно повеселимся. Или у тебя есть свои соображения на этот счет?

Надежда остановилась как вкопанная. Предчувствия не обманули — в чаще светились огоньки чьих-то глаз.

Два огонька. Они вперились в нее, переливаясь оттенками пламени, и в них отчетливо читалась дальнейшая судьба…

Ее судьба!

Конечно быть съеденной — не совсем то, о чем мечталось в сопливом детстве, когда девочки в смешных платьицах, с серьезными минами возят кукол в игрушечных колясках, и уже тогда вскользь задумываются о том, что же будет потом, когда коляски станут побольше, да и вместо розового пупса окажется такой же розовый, но непрестанно орущий и пускающий слюни младенец, но детка — должна же в этом гребаном мире быть хоть какая-нибудь определенность!

Надежда облизнула губы. Тропинка, проходя мимо того самого куста, делала небольшую петлю, и чуть вернувшись, уходила в сторону. Если срезать путь, то можно попытать судьбу. А можно пойти назад — вот только что делать, когда тропинка оборвется у знакомого ручья, и у нее останется только два выхода — либо в болото, либо в пасть существа. И неизвестно еще, что хуже!

(Раз, два три, детка! Вдох выдох — набери полную грудь воздуха, и рвани наперерез — по шишкам, иголками и прочей лесной дряни, и быть может тогда ты оставишь его в дураках!)

Осторожно, делая вид, что не заметила глаз, Надежда, как бы невзначай сошла с тропинки. Затем повернулась спиной, рассматривая куст с огромными красными ягодами.

За спиной что-то треснуло. Тихонько, еле слышно…

Черта с два!

Оглушающе, как пистолетный выстрел.

ОНО ВЫБИРАЛОСЬ!

Давай, крошка, рвани стрелой, и пусть пятки мелькают со скоростью света. Беги, обгоняя фотоны, протоны или как там они еще называются. Беги, не обращай внимания на боль в израненных ногах — все это мелочи, не заслуживающие внимания, стань пулей, покинувшей ствол, и летящей мимо цели.