Тьма…

(Сереженька! Привет, надеюсь, ты скучал без меня?)

Скрип дверцы, царапанье когтей. Таких острых и беспощадных. Одеяло не спасет. Но это единственная преграда между сжавшимся в испуганный комок Сережкой и тварью с огромными красными глазами, которые словно прожекторы светят в темноте, разыскивая цель. Сейчас они его найдут…

Мы славно пообедаем — напевает ОНО. — И славно отдохнем. Ох, поваляюсь в детских косточках. Они такие сочные, сахарные…

— Мама! Мама…

Шаги, свет, ласковые руки и шепот.

— Все хорошо, малыш. Все хорошо.

И неясный шум на кухне. Удар по столу, звон падающих кастрюль.

— Не бойся, это папа пришел. Ложись, спи…

Темнота в спальне. Одеяло, наброшенное на голову. Сережка лежит на кровати, прислушиваясь к разговору родителей

— Ты опять пил!

— Да пил! Имею право, наконец!

Очередной удар по столу.

— И вообще, кто в доме хозяин, а?

Голоса становятся громче, ссорятся. Удар, мама плачет. Сережка накрывается одеялом с головой, глотая слезы. Тихий скрип дверцы словно глушит все остальные звуки. Отвратительные лапы противно шлепают по полу, приближаясь, все ближе.

— Мама, мамочка — шепчет Сережка. Сегодня он не будет кричать…

Холодный металл обжег руку. Сергей посмотрел верх. Вторая скоба была на уровне глаз. Чуть выше в стену были вделаны еще две. Расстояние между скобами небольшое. Для здорового парня его возраста пустяковая задача — выбраться наружу. Вот только как это сделать с поломанной ногой и раздавленной грудью.

На руке пискнули часы. Четвертинка после полуночи…

— С новым Годом — произнес вслух Сергей.

Интересно, черт возьми, почему до сих пор никто не его не хватился. Новый Год давно прошел, а он торчит в этом колодце.

— А ты как думаешь? — тут же услужливо прошептал чей-то голос.

— Кто здесь? — Сергей испуганно повернул голову, и тут же пожалел об этом. Что-то треснуло и в голове вспыхнул огромный экран телевизора.

Угрюмые лица родственничков, нерешительно откупоривающих шампанское. Часы на весь экран. Надежда сидит в кресле, и тихонько плачет, отвернувшись в сторону.

— Ну, где же Сережа? — беспомощно спрашивает она.

— Встретил старого друга! — В сердцах бросает теща, накладывая в тарелку оливье — ждите к утру!

А никто тебя и не ищет! По телевизору показывают известных артистов, люди сидят за праздничными столами, поглощая закуски. И никому нет дела, до Сергея, замерзающего в глубоком колодце, с которого бомжи сняли люк, чтобы скрасить новогоднюю ночь двумя бутылками водки.

— Кто здесь?

— А сам-то как думаешь? — знакомый мерзкий голос, злорадно звучащий где-то за спиной.

Сергей зажмурился. Из далекого детства раздался знакомый скрип дверцы. Такой тихий, но отчетливый. Как обычно. И, конечно же, когти…

Прочь!

Сергей почувствовал, что начинает замерзать. Тепловатая волна, предвестница вечного покоя плескалась, где-то у ног. Он открыл глаза.

Четыре скобы. Одна на уровне поясницы, и две через сорок сантиметров друг от друга. Сергей посмотрел вниз. Еще одна скоба притаилась где-то возле колен. Чудесно! Нужно постараться стать на нее.

Осторожно, стараясь не делать лишних движений, Сергей поставил здоровую ногу на нижнюю скобу. Руками он схватил скобу, которая была на уровне глаз.

Отлично. Теперь подтянуться. И…

Взрыв. Воронка, засасывающая непослушный разум, в серый вихрь равнодушного созерцания вечности. Нет, только не сейчас. Держись, ну давай, держись!

Как больно!

Сергей повис, обхватив обмороженными пальцами скользкий металл. Одна скоба — маленькая победа, осталось еще три!

Ну что же, малыш, покажи-ка тетеньке с косой фигу.

Сергей схватился за следующую скобу, и понял, что не может больше двигаться.

Отчаяние затопило шлюзы, и хлынуло горькой волной, сбивая с ног, заставляя разжать пальцы, и навеки остаться в этом колодце.

— Сереженька… — неясное эхо детских воспоминаний.

Голос звучащий все ближе и ближе.

— Сережа!

Злость огненным штопором ввинтилась в мозг, разлетаясь огненными брызгами.

— Иди к черту!!! — Прорычал он и подтянулся, нащупывая ногой следующую скобу…

Между забором и задней стеной гаража было полно разной дряни. Ржавое железо, битое стекло, все это обильно заросло чистотелом и ромашкой.

— Ну что?

— Вот… — Сашка достал из сумки бутылку портвейна. — Только штопора нет.